Китай не собирается уступать в торговой войне с США. Казахстан, зависящий от нефти, рискует вновь залезть в Нацфонд — к такому выводу склоняются все больше экспертов.
Мир снова трещит по швам: падение цен на нефть уже бьёт по экономике, угрожая бюджету и социальным обязательствам. Мы обратились к экспертам, чтобы разобраться, чего ждать дальше.
После заявлений Трампа о новых пошлинах нефть подешевела на 20%, американские фондовые индексы просели на 13%, российские — на 10%, китайские — на 8%. Мировые рынки вздрогнули, а экономики третьих стран, в том числе Казахстан, оказались между молотом и наковальней.
В Казахстане последствия ощутимы особенно остро. Финансовый аналитик Асель Аульбекова подтверждает высокую чувствительность тенге к мировым котировкам.
«Более 40% доходов республиканского бюджета формируется за счёт экспорта нефти и газа. Падение цены на нефть на $10 за баррель означает для Казахстана потерю $2–3 млрд в год. Это напрямую влияет на финансирование школ, больниц, зарплат учителям и врачам, социальных выплат. Возникающий дефицит бюджет может покрывать либо сокращением расходов, либо повышением налогов», — объясняет она.
Эксперт по международным отношениям Таир Нигманов считает, что торговая война идёт уже давно:
«Мы де-факто находимся в состоянии торговой войны с момента первого срока Дональда Трампа. При Байдене она продолжалась в менее агрессивной форме, но сейчас, с возвращением Трампа, конфликт обостряется. Казахстан, для которого Китай — экономический партнёр, неизбежно ощущает это давление».
Досым Бесбай, глава Фонда развития человеческого капитала EPG, предупреждает:
«Социальная сфера Казахстана напрямую зависит от состояния бюджета. В условиях ухудшения внешнеэкономической конъюнктуры власти, скорее всего, активнее будут использовать трансферты из Национального фонда».
Экономисты отмечают: внутренние проблемы — инфляция, рост цен на топливо и услуги, возможное повышение НДС — могут усугубиться на фоне глобального кризиса. Официальная инфляция в Казахстане в январе 2025 года составила 8,9%.
Аскар Исмаилов, аналитик PACE Analytics, считает реалистичным сценарий, при котором нефть стабильно опустится ниже $60:
«Казахстан адаптируется: бюджет пересматривается с учётом стресс-сценариев, усиливается приоритезация расходов. Делается ставка на переработку, логистику, цифровые технологии. Упрощаются админпроцедуры, стабилизируется налоговая среда для инвесторов».
По его словам, сегодня на цену нефти больше влияет торговая политика, чем объёмы добычи.
«США уже добывают нефть на пределе. Большая часть — это сланец с себестоимостью около $60 за баррель. Поэтому снижение цен бьёт и по ним. У Казахстана главная проблема не в цене, а в логистике — особенно через КТК. Наша нефть уже законтрактована, поэтому краткосрочные колебания менее ощутимы».
Бесбай добавляет, при снижении валютных поступлений давление на тенге будет расти. Национальный банк способен временно стабилизировать рынок, но его ресурсы ограничены».
Аульбекова говорит:
«Если нефть упадёт до $40, курс может достичь 600 тенге за доллар. Интервенции помогут, но без несырьевого экспорта проблему не решить. В 2015 году нефть стоила $30, тенге обесценился почти вдвое. Сейчас давление снова нарастает: слабый рубль, снижение экспорта, инфляция, траты из Нацфонда. Без реформ ослабление тенге в ближайшие 18 месяцев вероятно».
В 2024 году товарооборот с Китаем достиг рекордных $43,8 млрд. Китай остаётся важным покупателем казахстанского сырья и продовольствия. Но торговые войны грозят двойным ударом:
Снижение спроса в Китае — из-за пошлин.
Наводнение казахстанского рынка дешёвым китайским импортом, если Китай начнёт агрессивно переориентироваться.
Аналитик Аскар Исмаилов объясняет:
«Торговые конфликты могут снизить рост в Азии и спрос на нефть. Это усилит конкуренцию на европейских рынках, куда Казахстан поставляет нефть. Возрастает роль ОПЕК+ и сотрудничества с Европой. Казахстан частично готов к переориентации: Транскаспийский маршрут, ж/д, южные коридоры. Но нужна модернизация, расширение портов и соглашения с партнёрами».
Эксперт Аульбекова резюмирует:
«Быстро заменить нефть невозможно. Экспорт металлов и сельхозпродукции пока недостаточен. Без инвестиций в переработку, IT, туризм, уйти от сырьевой зависимости в ближайшие 5–7 лет не получится. Экономика должна выдерживать $40 за баррель».
Таир Нигманов подводит итог:
«Россия под санкциями уже больше 10 лет, и Казахстан за это время адаптировался. Главное — правильно реагировать и отправлять сигналы ключевым центрам силы. Казахстан готов играть дипломатическую роль. Внешняя политика Казахстана останется прагматичной. Мы будем избегать конфликтов и решать вопросы дипломатически. Политика многовекторности и последовательность — основа нашей стратегии».