Двое выпускников Назарбаев Университета Альбина Цхай и Алибек Молдакожаев работают в команде ученых Америки, в которую входит и уроженец Казахстана — доктор Кен Алибек. Сейчас вся команда в свободное от основной работы время изучает аутизм и безвозмездно помогает детям с этим диагнозом, передает ИА «NewTimes.kz».
Команда состоит из 7 человек: это сам доктор Кен Алибек (уроженец Казахстана, гражданин США), Алибек Молдакожаев (его ученик) и Альбина Цхай (оба из Казахстана), Алла Дианова (из Украины), а также американские специалисты Энди Лефковиц (Andrew Lefkowitz), Шон Фармер (Sean Farmer) и Тев Изеков (Terence Isakov). Шон Фармер, Энди Лефковиц и доктор Кен – давние друзья. Сейчас все трое являются руководителями биотехнологической компании, которая занимается разработкой новых фармацевтических компонентов, поиском биотехнологических решений для сельского хозяйства и нефтедобывающей промышленности. Идея о безвозмездной помощи детям с аутизмом возникла у них очень давно, когда в семьях у доктора Кена и Шона родились дети с аутизмом. Тогда они начали долгий путь по поиску решения и понимания этого заболевания.
Альбина и Алибек – выпускники Назарбаев Университета. Сейчас работают вместе с доктором Кеном в компании, как над основными продуктами, так и над аутизмом. Алибек знаком с доктором Кеном уже 9 лет. Все это время он был учеником доктора Кена и работал над различными проектами, а сейчас тесно работает с ним в области биотехнологий и помогает в проведении аналитической работы по мировым исследованиям в области аутизма. Альбина, закончившая университет по специальности «социология», начала работу по направлению аутизма с социологической точки зрения и сейчас вникает в биологические проблемы аутизма, подбирая необходимые материалы, подготавливая основные материалы для научных публикаций и проводя статистический анализ полученных результатов.
Алла Дианова из Украины ведет значительный блок координационной работы по подготовке консультаций, систематизирует все необходимые данные, включая материалы, присылаемые родителями, а также результаты клинических и лабораторный обследований. С Аллой доктор Кен начал работать больше 10 лет назад, когда у него появились первые пациенты с аутизмом. Доктор Тев Изеков — так же, как доктор Кен Алибек, является врачом с огромным — 45-летним — стажем практической работы. Ведет клиническую оценку состояния пациентов, а также анализ лабораторных данных (вместе с доктором Кеном). Доктор Изеков имеет свою клинику в США, что помогает в тех случаях, когда работа проводится с американскими пациентами.
«Мы все работаем над проектами по аутизму вне рабочего времени, по вечерам или по выходным, с родителей никакой оплаты не берем, не предлагаем покупать лекарства определенных производителей или сдавать анализы в определенных клиниках (т.е. не имеем никакого финансового интереса). Наша основная задача – помочь как можно большему количеству детей. На сегодняшний день, благодаря пониманию биологических процессов аутизма, нам удалось значительно улучшить состояние более чем 100 детей (а за всю свою практику доктору Кену удалось помочь примерно 500 детям)», — рассказывают исследователи.
Что такое аутизм?
Вся информация предоставлена командой и основывается на их данных и исследованиях.
«Официальное определение аутизма — неврологическое расстройство, основные симптомы которого — это нарушение социальных взаимодействий и расстройства в эмоциональной сфере. Также в большинстве случаев при аутизме дети имеют нарушения речевой функции, стереотипное и рестрективное поведение и нарушения, связанные с желудочно-кишечным трактом. Согласно статистике в США (которая является одной из самых достоверных, так как ежегодно проводится очень много исследований по эпидемиологии аутизма), уровень заболеваемости растет с каждым годом. В 2018 году 1 из 59 детей имел диагноз аутизм, а, например, 50 лет назад, только 1 из 2,5 тыс детей имели аутизм. Конечно, улучшаются диагностические инструменты для постановки диагноза (ведь раньше аутизм часто путали с детской шизофренией), что влияет на статистический рост, но, тем не менее, реальный рост тоже имеет место быть. Официально причины аутизма неизвестны, так же нет и лечения этого заболевания.
В современной медицине существующее лечение ставит своей целью облегчить симптомы с помощью ноотропов, успокоительных препаратов и корректирующих терапий. Однако ни один из этих методов не ведет к излечению и возвращению детей в нормотипичное состояние. В подтверждение в 2006 году ученый Грин и коллеги провели опрос среди родителей детей с диагнозом аутизм и выяснили, что в общей сложности родители использовали 111 различных методов лечения. Эти же авторы в 2018 году проверили, является ли хоть один из этих методов эффективным. Результат был не обнадеживающий: ни один из этих типов лечения не дает значительных результатов».
Кто пытается нажиться на родителях детей с аутизмом?
«Многие из предлагаемых сегодня методов не имеют научного обоснования, и мы думаем, что люди, предлагающие такие методы, просто пытаются сделать бизнес на родителях, которые готовы на любое лечение за любую сумму.
Например, хелатная терапия, которая основана на том, что аутизм – следствие накопления тяжелых металлов в организме. Во-первых, роль металлов очень спорная. Если сравнить современный образ жизни и жизнь 30-40 лет назад, сейчас металлов намного меньше. Например, количество свинца в окружающей среде снизилось в 6-8 раз. А количество детей с аутизмом продолжает расти. Хелаты притягивают к себе металлы и выводят их из организма. Часто это крайняя мера при тяжелом отравлении металлами, когда вопрос стоит о жизни и смерти. Вводить этот раствор в кровь детей – варварство, по нашему мнению. В 2005 был даже зарегистрирован случай смерти ребенка с аутизмом, в отношении которого применялся этот метод. Было захвачено большое количество кальция, который играет важную роль в работе сердца, и ребенок умер от остановки сердца.
Есть и совсем противоречащие логике методы: прием внутрь разведенного отбеливателя или токовая терапия».
Почему нет лечения аутизма или Слон для слепых
«Мы считаем, что у проблемы отсутствия лечения есть две основные причины. Первая — это сам подход к аутизму. В определении этого расстройства весь фокус на проявлениях и нет ни слова о патогенезе (течении заболевания) и этиологии (причинах). В связи с этим аутизм как область принадлежит неврологам, психологам, психиатрам, то есть тем специалистам, чья область ближе всего к симптоматическим проявлениям. Без понимания механизмов, инициирующих заболевания, поиск лечения – поиск иголки в стоге сена. Во-вторых, как будет показано ниже, аутизм – это очень сложное, включающее в себя много элементов, заболевание. А так как врачи и ученые обычно занимаются исключительно своей областью, вероятность того, что открытия сразу во многих областях кем-то будут собраны в одну картину, минимальная.
Мы часто сравниваем эту ситуацию с историей о слоне слепых. Когда несколько слепых мудрецов начали трогать слона с разных сторон и спорить о том, что такое слон в действительности. Тот, кто трогал ногу слона, говорил, что слон — это большой столб. Тот, кто трогал ухо, говорил, что слон плоский и гибкий. Тот, кто трогал хвост, говорил, что это — веревка.
Также и с аутизмом, кто-то говорит, что это генетическое заболевание, кто-то говорит, что все проблемы идут от кишечника, кто-то — что все дело в строении мозга. Все эти ученые правы в том, что это все имеет значение, но не правы в том, что это единственное объяснение».
Все-таки аутизм — это психиатрия или нет? И причем здесь вирусы?
«Наше видение, основанное на анализе сотен научных публикаций со всего мира, а также на собственном опыте: аутизм - не психиатрическая болезнь. Ошибочно думать, что дети с аутизмом психически неполноценные. Психически ваш ребенок здоров. Такие дети живут в параллельном мире. Они смотрят «внутрь себя» и закрыты для общения. Этот мир недоступен для нас. Аутизм не дает возможности ребенку общаться с окружающими. Ребенок не учится. Поэтому он отстает в развитии. Применение психиатрических лекарств ещё больше закрывает ребенка от внешнего мира. Мы уверены, что такие лекарства не должны применяться при лечении аутизма. А главное — они вообще не лечат причин аутизма. Аутизм — это комплекс биологических нарушений в организме. Все, что будет сказано ниже, научно обосновано сотнями научных публикаций.
Вопреки распространенному мнению, аутизм появляется у ребенка еще до рождения – во время его внутриутробного развития. Да, симптомы появляются позже – обычно после 1 года, но все изменения в организме, которые обуславливают симптомы, появляются раньше.
Многие из нас являются носителями хронических бактериальных и вирусных инфекций (в особенности, вирусы группы герпесвирусов). По некоторым данным, некоторые инфекции, как, например, вирус Эпштейна-Барр есть у 80-90% населения. Чаще всего инфекции проходят бессимптомно и не дают о себе знать. Иногда они реактивируются, но внешне ничем не отличаются от обычной простуды. Во время беременности такая инфекция, во-первых, через плаценту может заражать плод (некоторые вирусы могут проникать через плаценту: вирус краснухи, цитомегаловируса или варицелла-зостер). А, во-вторых, провоцирует появление большого количества воспалительных агентов, которые также могут нанести вред плоду.
Во время развития, инфекции и воспалительные медиаторы способны нарушить нормальный ход развития головного мозга, через окислительный стресс повлиять на генетические нарушения, а также нарушить всю работу иммунной системы. Ребенок рождается, уже имея генетические нарушения и уже имея атипичное строение мозга. Тем не менее, сразу после рождения мозг находится в отекшем состоянии, и иммунная система ребенка все еще поддерживается материнскими агентами иммунной системы (которые остаются в организме ребенка в течение примерно 12 месяцев). После того, как отек спадает, часть клеток головного мозга начинает отмирать, а иммунная система становится более уязвимой, что ведет к реактивации инфекции и новому каскаду воспаления.
Кто-то может спросить: но если носителями инфекций являются практически все люди, почему аутизм появляется только у некоторых детей? Дело в том, что есть так называемые гены уязвимости, то есть те, которые сами по себе не отвечают за аутизм, но которые особо уязвимы к внешним факторам. У кого-то гены, провоцирующие рак, могут быть особо уязвимыми, у кого-то — гены, отвечающие за полноту. У родителей детей с аутизмом есть эти гены, но без внешнего фактора эти гены бы не менялись, а внешние факторы – инфекция и воспаление — ведут к экспрессии или супрессии генов, отвечающих за развитие головного мозга. Атипичное строение мозга соответственно ведет к тем особенностям развития, которые мы видим при аутизме.
Эти факторы в дальнейшем ведут к нарушениям желудочно-кишечного тракта, нейроэндокринной системы, нарушениям работы митохондрий и дефициту питательных веществ, таких как фолаты, железо, витамин С и другие. Эти нарушения, в свою очередь, дополнительно негативно влияют на и без того подавленную иммунную систему, которая еще меньше справляется с инфекциями, которые увеличивают уровень воспаления... И так далее по замкнутому кругу, из которого очень сложно выбраться, если не воздействовать на каждый из его элементов».
Какой выход предлагает команда ученых?
«Суть нашего лечения проста – мы не лечим аутизм. Мы лечим сопутствующие инфекции, воспаление, нарушения иммунной системы и желудочно-кишечного тракта. Для лечения мы рекомендуем офциально принятые противовирусные препараты, которые можно найти в любой аптеке, и перечень натуральных добавок, противовоспалительное, противовирусное и иммуномодулирующее действие и безопасность которых были подтверждены не одним десятком ученых со всего мира.
Когда мы воздействуем на эти факторы, родители видят серьезные изменения у своих детей. Невербальные дети начинают говорить – очень медленно, начиная со слогов, затем по несколько новых слов в месяц, затем очень простые предложения. Дети начинают смотреть в глаза, общаться со сверстниками, начинают ходить в школу или подготовительный центр с нормотипичными детьми. Мы не берем денег, и счастливые лица родителей, когда они рассказывают об этих успехах – наша главная оплата.
Мы всегда предупреждаем родителей, что они должны настроиться на долгий процесс. Дети принимают лечение по полгода, по году. Ведь те элементы развития, которые они пропустили, им теперь приходится набирать годами позже, чем они должны были. Коррекционные терапии помогают ускорить процесс развития, после того, как снижен уровень воспаления. Мы уже четко заметили зависимость успеха от возраста, когда начинают лечение. Если это 2-5 лет, то вероятность того, что ребенок после долгого лечения станет нормотипичным больше 90%. Если позже – эта вероятность начинает снижаться. Но тем не менее, к нам обращались даже родители 15-16-летних детей. С ними процесс дольше и труднее, но улучшения есть.
В будущем мы планируем запустить веб-сайт на русском и английском языках, где будем рассказывать истории положительных результатов (анонимно). Также хотим открыть фонд, целью которого будет бесплатная помощь детям за счет благотворительных вложений».