Яркий философ и глубокий мыслитель, художник, подобный демиургу, — так описывают живописца и акциониста, одного из ярких представителей современного искусства Казахстана, лидера арт-группы «Кызыл трактор» Молдакула Нарымбетова. Он работал в различных жанрах: инсталляция, живопись, скульптура, перформанс, пишет автор ИА «NewTimes.kz» Ася Нуриева. Участвовал в выставках в Австрии, Швейцарии, Германии, Чехии, США, Италии, России и других стран. Принял участие в более чем 40 международных выставках.
Молдакул Нарымбетов родился в 1948 году в селе Глаба-Сай Южно-Казахстанской области (сейчас Узбекистан). В 1974 году окончил Ташкентское художественное училище им. Бенькова, в 1990 году — Казахский государственный педагогический институт им. Абая (художественно-графический факультет). Его не стало 13 февраля 2012 года.
У него осталось много коллег и друзей, которые часами могут рассказывать о таланте живописца.
Ольга Зорина, искусствовед и журналист (Шымкент):
— Я познакомилась с Молдакулом Нарымбетовым в июле 1993 года, когда меня пригласили работать куратором первой в Шымкенте (к сожалению, оставшейся единственной, и то уже в воспоминаниях) галереи современного искусства. Ее открыли художники легендарной группы «Кызыл трактор». В то лето и произошло мое знакомство с Молдакулом Нарымбетовым. Он пригласил в гости меня и Вадима Коростелева, директора галереи.
Жил тогда Молдакул в своей огромной мастерской в 112-м квартале, художественном оазисе Шымкента. Это было просторное помещение с невероятной высотой. Представьте, что тогда еще никто не знал Молдакула как великого мастера перформанса и инсталляций, а его мастерская уже представляла собой сплошную космическую инсталляцию объектов, выполненных из дерева и войлока. Кошма была на полу и стенах, а свободное пространство занимали подвешенные к потолку и установленные на полу конструкции, напоминающие национальные казахские инструменты. Такая шокирующая монументальность была в этом всем.
Мы разговаривали и пили чай с медом за дастарханом. Молдакул показал свою первую работу, которую еще в советское время заприметили на международной выставке. Это был холст, на котором масляными красками была написана швейная машинка. Тогда он сказал мне, что без знаний классического искусства, сильной учебной базы, художественной практики и постоянного учения ни один художник не состоится. Я училась понимать искусство через призму взглядов художников «Красного трактора». Лично меня это привело к тому, что я стала журналистом, сосредоточенным в большей степени на пропаганде искусства.
Молдакула не стало, но он вошел в историю шумным, умным и мегаталантливым художником, учителем для одних, примером для многих. Но не хочется верить, что его уже нет рядом — такого осязаемого, великодушного, харизматичного и светящегося….
Игорь Слудский, председатель ОО «Евразийский культурный альянс» и организатор Artbat FEST:
— Наверное, не совсем обычно, когда знаешь человека менее двух лет, а его уход проводит в твоей жизни черту между «до Молдакула и после». За эти два года мы не встречались с ним в редкие дни. Его мастерская располагалась рядом с моим офисом, как будто находящимся на его караванном шелковом пути. Он часто заходил ко мне, но не поболтать «о том о сем», а поделиться творческими планами. Они переполняли его, рвались наружу, и он просто не мог подолгу носить их в себе, не делиться ими.
Я видел его уставшим только однажды, когда он неделю практически без сна готовил к Artbat FEST свои инсталляции. Он все установил вовремя, но после приходил в себя «целых» два дня. На третий он пришел и сказал: «У меня есть идея проекта на следующий фестиваль». Даже его инфаркт был обширным и одолел его только со второго раза...
— Молдакул Нарымбетов — один из тех выдающихся современных художников Казахстана, в котором сочетаются масштаб и энергия личности, многогранность таланта, глубина чувств и размышлений, универсальность мастерства.
Как директор первых казахстанских арт-фестивалей, без преувеличения могу сказать, что участие Молдакула в программах фестиваля «Тенгри-Умай» имело огромный успех и привлекло внимание самой широкой аудитории. Его проекты всегда становились стержнем масштабных программ, в которых ему доводилось участвовать, и нередко они были отмечены высоким международным жюри и профессиональными сообществами арт-экспертов.
Зитта Султанбаева, художник, арт-критик:
— Мы все помним, знаем и любим его большое искусство — удивительная мощная живопись, брутальные объекты и инсталляции, выполненные из подручных материалов кочевника (шкура, дерево) и, напротив, жителя урбанистического пространства (коим он стал, переехав жить в южную столицу более 10 лет назад). Ведь в последнее время он открыл для себя новый и универсальный материал — автопокрышечную резину, сделав из нее целую серию уникальных монументальных объектов и многофигурной инсталляции: «Мен казакпын, мын олiп мын тiрiлген» («Я казах, умиравший и воскресавший тысячи раз» — отрывок из стихов Жубана Молдагалиева), «Казахский тюнинг», ставший украшением Artbat FEST 2011, а теперь его «Скарабей» установлен в российской Перми.
В нем, одном из немногих наших художников, была эта неразрывная связь, необорванная пуповина, связывающая его с родной землей и аруахами (духами предков). Он так жил и чувствовал и так творил…
Аэлита Жумаева (Москва), издатель сайта «Арба»:
— Последний раз мы с ним встретились осенью в «Гельман Галерее». Обсуждали будущую выставку из 100 балбалов. Он был очень воодушевлен, мы придумывали, что можно сделать к открытию, договорились переписываться. А потом я узнала про инфаркт, а потом про смерть.
Когда уходит хороший человек, хочется верить в переселение душ, хочется думать, что он сейчас там, где ему хотелось быть. Я горжусь знакомством с Молдакулом. Быть при жизни легендой и уйти на взлете не каждому дано.
— За последние пару лет мне посчастливилось познакомиться с некоторым количеством действительно очень интересных и замечательных людей. Один из них, конечно же, Молдакул Нарымбетов. Иначе как феерический его назвать просто невозможно: человек, располагающий к себе публику мгновенно, человек, сочетающий в себе яркие национальные черты и при этом живущий вне пространства конкретной территории, и даже немного вне времени и возраста, скорее, как-то параллельно, как и положено настоящему художнику. Совершенно невозможно заставить себя писать все это в прошедшем времени.
Наиля Аллахвердиева, директор пермского центра развития дизайна:
— Перми повезло, у нас работал Молдакул Нарымбетов, его светлая энергия до сих пор излучается из черных панцирей его работ, которые видят тысячи пермяков, прогуливаясь по скверу камней, где стоит «Скарабей», или возле речного вокзала, где застыл «Черный ангел». Каждая складка резиновой кожи этих мифических существ хранит отпечаток его мысли, его взгляда, его веры в будущее и любовь к искусству.
Петр Королев (Кудымкар, Пермский край):
— Новость о том, что умер золотой человек Молдакул Нарымбетов, пришла неожиданно. Совсем недавно мы разговаривали с ним и в Кудымкаре, и в Перми. Ясный, светлый, солнечный человек и мастер по созданию арт-объектов из автомобильных шин. Яркий философ и глубокий мыслитель. Художник, подобный демиургу. Он создавал миры вокруг своего скарабея или десятка очень ярких творений.
Помимо своего производства материальных объектов, он был блестящим музыкантом, дух шаманизма прорывался через маску и золотые его одежды, чтобы вовлечь в задаваемый им ритм строительства будущего миропонимания, в котором труд и радость были атрибутами созидательной жизни.
Он преодолевал тяготение времени и представлял вдруг ожившие образы то ли египетских жрецов, то ли китайских мудрецов, то ли вождей ацтеков. Мы помянули его, поплакали: очень жаль, что так немного мгновений было ниспослано провидением для общения с великим мастером современности.