В заголовок статьи вынесен известный афоризм польского писателя Станислава Ежи Леца. И этот афоризм сейчас хорошо подходит к той напряженной ситуации, которая возникла между Кыргызстаном и Узбекистаном по поводу спорных границ. Президент Кыргызстана Алмазбек Атамбаев уже даже обратился к Организации Договора о Коллективной Безопасности за помощью в разрешении напряженной ситуации.
По заявлению кыргызской стороны, 18 марта текущего года, в местности Могол, Ала-Букинского района Джалал-Абадской области на спорном участке кыргызско-узбекской государственной границы около 40 военнослужащих Узбекистан выставили 2 единицы БТР и 2 «КамАЗа». Кроме этого, узбекская сторона в одностороннем порядке полностью закрыла контрольно-пропускной пункт «Маданият-автодорожный», а кыргызская сторона перекрыла границу для граждан Узбекистана на контрольно-пропускных пунктах «Баймак-автодорожный», «Кен-Сай-автодорожный» и «Кадамжай-автодорожный». В тот же день, в министерстве иностранных дел Кыргызской Республики чрезвычайному и полномочному послу Республики Узбекистан в Кыргызстане, была передана нота протеста. В этой ноте говорилось о перекрытии узбекскими военнослужащими участка на 20 км автодороги «Кербен - Ала-Бука» Алабукинского района Джалал-Абадской области Кыргызстана и установлении двух блок постов, которые Бишкек потребовал убрать. То есть Кыргызстан обвинил Узбекистан в посягательстве на свою территорию.
Чуть позже президент Алмазбек Атамбаев послал на этот участок не только премьер-министра Темира Сариева, но и спецназ «Скорпион» для решения двух задач. Во-первых, показать Ташкенту всю серьезность возникшей ситуации. Во-вторых, нейтрализовать любые попытки радикальных сил на юге Кыргызстана использовать этот пограничный конфликт в своих политических целях, тем более что уже сейчас многие кыргызские политики начали подготовку к предстоящим президентским выборам 2017 года. Кстати, 14 марта в Джалал-Абаде еще до пограничного конфликта уже прошел оппозиционный митинг, на котором бывший областной губернатор Бектур Асанов, который, как и положено все «бывшим» тут же стал оппозиционером, заявил, что у президента Кыргызстана «есть десять дней, чтобы уйти в отставку», в противном случае «он будет смещен законным способом». Кроме этого, 24 марта оппозиционные силы также намерены провести народный курултай в Оше на юге страны. И нынешние напряженные отношения между Узбекистаном и Кыргызстаном могут стать дополнительной политической картой, которую попытаются разыграть некоторые кыргызские политики. Тем более что в памяти еще остались межэтнические конфликты между кыргызами и узбеками на юге Кыргызстана в 2010 году. Интересно то, что тогда официальный Бишкек, в лице президента переходного периода Розы Отунбаевой, также обращался к ОДКБ за помощью в разрешении этого внутреннего конфликта. Выходит, что с момента создания данной военно-политической структуры именно Кыргызстан чаще всего просил помощи у этой организации. И, естественно, вряд ли мог рассчитывать на реальную поддержку, так как такое вмешательство могло бы привести ОДКБ к серьезным осложнениям с Узбекистаном, который в 2012 году заявил о намерении приостановить членство в ОДКБ, в том числе по причине подозрений, что Россия пытается использовать эту организацию в своих геополитических целях. Кроме этого, Ташкент также ставил под сомнение эффективность данной структуры, с точки зрения обеспечения безопасности в Центральной Азии. И, судя по всему, все страны региона уже подходят к тому историческому периоду своего развития, когда количество конфликтов разного рода в регионе будет только расти при отсутствии работающих внутрирегиональных механизмов их нейтрализации и разрешения.
На данный момент мы пока видим количественный рост тех же пограничных столкновений, в первую очередь, между Узбекистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном. В этом нет ничего удивительного, так как именно эти три государства в Ферганской долине попали в ловушку своих анклавов, которые располагаются на территории соседних государств. По данным экспертов, в Центральной Азии сейчас восемь анклавов, при этом, больше всего их насчитывается именно в Кыргызстане, где располагаются два таджикских и четыре узбекских анклава. В Узбекистане есть таджикский анклав Сарвак в Наманганской области, а также кыргызская деревня Барак. Хотя тот же узбекский анклав Сох, находящийся на территории Баткенской области Кыргызстана, является наиболее конфликтным. Стоит отметить, что в мае 2010 года здесь уже были столкновения между проживающими в анклаве узбеками и кыргызскими пограничниками. В 2013 году были новые трения кыргызских пограничников с жителями анклава Сох. В 2014 году бытовая ссора между жителями приграничного села «Кок-Таш» Баткенского района Кыргызстана и жителями таджикского анклава «Ворух» тут же переросла в массовые беспорядки, а дорога «Ош – Исфана» была заблокирована.
Определенную тревогу вызывает тот факт, что в большинстве столкновений с пограничниками той или иной стороны как раз участвуют жители приграничных территорий. Конфликты идут либо за доступ к воде, либо за пастбища, либо против слишком жестких пограничных режимов передвижения. По сути, в постоянно накаленной обстановке, замешанной на бытовом национализме и приправленной спорными территориями, поводом для инцидента может быть что угодно. К тому же наличие этих спорных участков часто приводит к тому, что военнослужащие того или иного государства нередко сталкиваются лоб в лоб. А это, естественно, ведет к применению оружия после чего, две стороны традиционно обвиняют друг друга в агрессивных намерениях.
Хотя несколько лет тому назад уже упомянутая Роза Отунбаева заявила о необходимости «равноценного и равноправного обмена земельных территорий» с Узбекистаном и Таджикистаном. Это уже не первое предложение такого рода, так как еще в 2001 году Бишкек и Ташкент вели переговоры о необходимости обмена территориями. В частности, Узбекистан рассчитывал получить Сох, но не заинтересовал Кыргызстан равноценной территориальной компенсацией. А о возможных переговорах такого рода между Узбекистаном и Таджикистаном на фоне конфликтных отношений двух государств сейчас и говорить не стоит.
Казахстан пограничные инциденты также не обошли стороной. Например, в начале 2000-х годов узбекскими пограничниками был убит гражданин Казахстана, который искал потерявшуюся скотину. Кстати, уже тогда это был уже четвертый случай необоснованного применения огнестрельного оружия узбекскими пограничниками. В 2006 году при пересечении казахстанско-узбекской границы был снова убит гражданин РК. Чуть позже на этой границе уже погиб гражданин Узбекистана, а второй был ранен в связи тем, что группа узбеков, занимающихся контрабандой, пыталась напасть на казахстанский пограничный отряд с целью завладения оружием. В ноябре 2010 года, туркменскими пограничниками был застрелен гражданин Узбекистана, что, кстати, является довольно редким событием на туркменско-узбекской границе.
Следует отметить, что жертвами перестрелок часто являются челноки и контрабандисты, которые, возможно, гибнут не потому что нелегально переходят границу, а потому что являются конкурентами для тех, кто аффилирован с пограничными службами. Хотя еще не понятно, что больше представляет угрозу для страны, вор в законе или коррупционер над законом. Первые просто воруют, а вторые воруют со словами о патриотизме, в том числе касательно защиты государственных границ, при этом поддерживая тот бардак, который там происходит.
Можно согласиться с той точкой зрения, что теневой рынок контрабанды, а также коррумпированность силовиков и чиновников, приводит к тому, что наведение порядка на границе не находит у них большой поддержкой. То есть, для одних, «дырявая граница» это постоянный фактор риска, а для других – важный источник нелегальных доходов. В этой связи интересной является точка зрения некоторых кыргызских экспертов о том, что, например, процесс делимитации спорных участков кыргызско-таджикской границы может затягиваться теми таджикскими чиновниками, которые связаны с контрабандистами и наркодельцами. Интересно отметить, что события 2012 года подтвердили связь некоторых высокопоставленных таджикских государственных служащих с наркобизнесом. В частности, в 2012 году в Таджикистане прошел судебный процесс, в ходе которого, на длительные тюремные сроки были осуждены довольно влиятельные лица. Речь идет о Зафаре Мирзоеве, представителе управления МВД по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. В его же группу входил начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков УВД Душанбе Тохирхон Шеров, а также брат заместителя главы Государственного комитета национальной безопасности Фаридун Умаров.
Что касается самого Кыргызстана, то вспоминается точка зрения кыргызского аналитика Александра Зеличенко, который озвучил информацию о том, что в Кыргызстане в 2008 году ликвидировали подразделение по борьбе с наркотиками при МВД, а в 2009 году вообще исчезло Агентство по борьбе с наркотиками. Более того, по его мнению, в Кыргызстане существуют два игрока на рынке наркоторговли. Это криминальные структуры и правоохранительные органы. Также стоит отметить, что объем теневой экономики в Кыргызстане составляет, по разным оценкам, от 50 до 70% ВВП страны, что укрепляет позиции упомянутых криминальных структур. При этом последние, постепенно выталкивают первых. Таджикский эксперт Саодат Олимова также утверждает, что после развала СССР, в некоторых странах Центральной Азии активное участие в становлении постсоветских институтов также принимала организованная преступность. Скорее всего, речь больше идет о Таджикистане и Кыргызстане, так как в Туркменистане, Узбекистане и Казахстане, где с самого начала выстраивалась жесткая президентская вертикаль, наличие любых альтернативных центров неформальной власти, в том числе в лице ОПГ можно было исключить. Классический криминалитет здесь встраивался в систему, а не подминал ее под себя.
Но, в любом случае, угроза перерастания локального пограничного конфликта в нашем регионе в полноценную войну вполне возможна. Здесь вспоминается так называемая математическая модель «гонки вооружений» Ричардсона, суть которой сводится к тому, что большинству войнам предшествует взрывная, а не постепенная гонка вооружений, игра мускулами, на которые накладываются накопившиеся обиды и претензии. Кстати, до событий 18 марта текущего года уже были прецеденты, когда во время очередного конфликта вокруг того же анклава Сох Узбекистан выдвигал на границу своих десантников и бронетехнику.
С точки зрения угрозы территориальных конфликтов у нас действительно есть схожие черты с тем же Кавказом или Балканами. Одной из проблем является то, что практически все политические режимы в странах Центральной Азии чересчур персонифицированы. Это приводит к тому, что личные симпатии или антипатии глав государств оказывают серьезное влияние, как, на формирование внешней политики их стран, так и на провоцирование напряженности. Как говорится, войны, в основном, начинают политики, а не военные. Если гипотетически представить, что при определенных политических условиях к власти в той или иной стране придут более радикальные политики, для которых поиск внешних врагов будет необходимым элементом мобилизации масс, то угроза военных столкновений значительно возрастет. Здесь даже повода выдумывать не надо. Следует лишь спровоцировать сепаратистские настроения в своих анклавах, чтобы прийти к ним «на помощь». В этом плане серьезным испытанием для безопасности всего региона будет транзит власти в том же Узбекистане, у которого накопилось не только большое количество нерешенных проблем со своими соседями, но и внутри страны заложено немало потенциальных точек напряжения. И если ситуация в Узбекистане, во время политического транзита, вдруг выйдет из-под контроля, то это может взорвать весь регион. Тем более, что еще одна угроза для национальной безопасности всех стран Центральной Азии заключается в том, что нередко наркобизнес является одним из финансовых источников для деятельности экстремистских и террористических организаций, которые также могут быть заинтересованы в «дырявых границах». Более того, со стороны этих организаций нельзя исключать попыток провокаций на спорных участках границы или в анклавах с целью дестабилизации обстановки на межгосударственном уровне, вплоть до вооруженных конфликтов. Ведь в мутной воде, всегда есть шанс поймать свою рыбу.
Это автоматически вызовет эффект «снежного кома», так как страны региона, к сожалению, уже проходили через мясорубку кровавых межэтнических конфликтов, память о которых все еще жива. В любом случае, вряд ли это будет дракой двух лысых из-за расчески, так как для некоторых стран, присоединение своих анклавов к метрополии, это также решение и других проблем, к числу которых относится доступ к водным ресурсам или к важным транспортным путям. Поэтому, заявление президента Узбекистана Ислама Каримова о том, что строительство тех же ГЭС в Таджикистане и Кыргызстане приведет «…не только к противостоянию, но и к войне» вряд ли являются просто словами, так как речь снова идет о трансграничных реках, от которых зависит жизнь всего региона. Кстати, незадолго до пограничного конфликта в Джалал-Абадской области, жители Панфиловского района Чуйской области Кыргызстана обвинили Казахстан в нарушении соглашения о совместном использовании воды приграничной реки Аспара и в том, что наша республика отбирает слишком много воды из трансграничной реки на свои сельскохозяйственные нужды.
К сожалению, все разговоры о регионе и его перспективах, особенно в последнее время, в основном имеют пессимистический оттенок. Причина также в том, что лидеры этих стран не связывают перспективы своих государств, с перспективами всего региона в целом, не понимая, что все давно плывут в одной лодке, в которой и так уже много пробоин. Чего стоит хотя бы тот факт, что ни один совместный региональный проект так и не был запущен, будь то создание единого экономического пространства или совместное решение экологических проблем. Если страны региона не могут уже в течение двадцати с лишним лет после распада Советского союза договориться о границах, то, что от них можно ожидать в других стратегических направлениях сотрудничества, где требуется политическая воля, взаимное доверие и партнерство. Возникла довольно странная ситуация, когда, например, большинство стран Центральной Азии, войдя в Шанхайскую организацию сотрудничества, смогли решить свои пограничные проблемы с тем же Китаем, а границы внутри региона превратили в перманентный источник напряжения.
Таким образом, для центрально-азиатских стран, жизненно важным является решение двух взаимосвязанных ключевых проблем, от которых зависит безопасность всего региона. Это рост доверия на границе, а также же сотрудничество в водно-энергетической сфере. По сути, речь идет о фундаменте новой региональной политики влияющей на перспективы наших странах. При этом, альтернативы переговорам нет. Кроме, конечно, силовых способов решения этой проблемы, от которых издержек может быть больше, чем выгод.
Досым Сатпаев – кандидат политических наук
