Постоянные зрители научно-популярной конференции TED — в том числе, астанинской ее версии — знают, что врачи здесь — очень частые и горячо любимые спикеры. В этот раз на TEDxAstana выступил специалист центра онкологии и трансплантологии Астаны, врач-комбустиолог Кабылбек Абугалиев. На сцене он делился историей того, как создал биологические повязки для людей с сильными ожогами и трофическими язвами. После своего выступления Кабылбек Ризабекович рассказал корреспонденту ИА «NewTimes.kz» о бюрократических проволочках и сложностях работы комбустиолога в Казахстане, а также объяснил, почему повязки важны для имиджа страны.
Кабылбек Ризабекович появляется на сцене TEDxAstana под внимательными взглядами аплодирующих зрителей. Он строгий, серьезный и в костюме, и где-то глубоко внутри появляется ощущение, что тебя вот-вот отчитают. Но как только доктор начинает говорить, ты нутром ощущаешь, как сильно он волнуется. Кабылбек Ризабекович говорит тихо, медленно, но уверенно — чувствуется, что у врача внутри накипело.
«А вы знаете, кто такой комбустиолог?» — задает он вопрос в самом начале своего монолога.
По залу пробегает неуверенный шепот, кто-то робко — практически «про себя» — говорит «да». Но более уверенно звучат отрицательные ответы. Не дожидаясь развернутых ответов — таков уж формат мероприятия — Кабылбек Ризабекович объясняет, чем занимается врач с непривычным нашему уху названием «комбустиолог».
«Врачи-комбустиологи занимаются одним из тяжелых направлений в хирургии — лечением ожогов», — объясняет он.
Сам Кабылбек Абугалиев— врач высшей категории с 33-летним стажем и кандидат медицинских наук. И уже несколько лет он трудится над проектом по организации производства биологических повязок для лечения ожогов и ран.
«Обширные глубокие ожоги — это когда 20 и более процентов кожи практически утеряны. Что такое 20 процентов? Для сравнения, площадь вашей ладони — это всего 1 процент вашего тела. В нашей стране, как и в прошлом веке, для перевязок используются марлевые повязки. Из-за сетчатого строения они прилипают к ране, доставляя сильнейшие страдания во время смены повязок», — говорит доктор.
Но, как многие казахстанские ученые, врач столкнулся с абсурдными реалиями: за свою разработку он получает награды, признание, внимание журналистов и даже гранты. Тем не менее, до финансирования производства и поддержки государства дело практически не доходит. А еще больше ситуацию осложняют бесконечные изменения руководства и реструктуризации во многих медицинских заведениях.
Монолог Кабылбека Абугалиева — это не просто выступление, это действительно личные переживания за пациентов и медицину. И тревожат его не только марлевые повязки, но еще и отсутствие банка кожи. Вдобавок, сетует он, в Казахстане не развивается комбустиология: в основном, ожоговые отделения открываются при больницах, а полноценные центры оказываются нерентабельны. К слову, сам он сейчас трудится в национальном научном центре онкологии и трансплантологии в Астане.Только вот уже не над лечением ожогов, а над их последствиями: ныне он —реконструктивно-пластический хирург.
После выступления Кабылбека Ризабековича мы попросили его рассказать нам поподробнее о проекте, его медицинских мечтах и трудностях.
Вы рассказывали о состоянии комбустиологии в Казахстане. И получается, что биологическая повязка — это уже не только инновация, а вынужденная мера, необходимая для облегчения состояния пациентов с сильными ожогами?
— В целом — это инновация, изобретение имеет мировую новизну. Но в Казахстане дефицит повязок, это так. За рубежом большой выбор повязок, в том числе — в плане происхождения: и биологические, и синтетические. У нас для перевязок в основном используется марля. И поэтому лечение пациентов сильно затруднено. То, о чем я говорю — это биологические повязки из тканей животных, они уже используются во всем мире. Они могут быть сделаны из кожи свиньи, перикарда (наружной оболочки сердца — прим.NT) лошади или быка. Я же предлагаю повязку из брюшины коровы. Мало того, что она поможет в лечении сильных ожогов и трофических язв, вдобавок это разнообразит скудный выбор отечественных повязок. К слову, эта повязка была бы успешна и за пределами страны — она очень дешевая в изготовлении. То есть это еще и экспортный потенциал.
А какого рода поддержка необходима вашему проекту?
— Дело в том, что сейчас мы разрабатываем повязку, и дальше нужно будет понять, какова востребованность. А в Казахстане-то востребованность высокая, но для этого нужно, чтобы министерство помогало — включило ее в реестр лекарственных препаратов, тогда ею смогут пользоваться лечебные учреждения. То есть нужна помощь Минздрава, больниц и корпоративного фонда «University Medical Center», чтобы он поддержал свое детище. Очень много бюрократических препонов, которые нам надо преодолеть. Если в этом нам помогут, то у нас все получится.
Известна ли уже себестоимость одной повязки?
— Пока мы не рассчитывали стоимость, но что мы знаем наверняка —она значительно дешевле зарубежных аналогов.
От локальной ситуации хотелось бы перейти к более масштабной проблеме. Что не так у нас с комбустиологией?
— Болезни, как я уже сказал, делятся на прибыльные и убыточные. Сейчас ожогами никто не хочет заниматься. И нет головной организации, которая бы инициировала новые подходы лечения, внедряла новые лекарства, создавала новые протокола. И комбустиологи сейчас «без головы». Есть отделения, которые занимаются ожоговыми пациентами, но они не могут влиять на политику лечения. Поэтому ситуация не очень хорошая.
Из-за чего фактически получается убыточность? Дело в том, что помощь оказывается экстренно, а, соответственно, бесплатно?
— Не только. Такая помощь — экстренная, то есть бесплатная —все равно ведь компенсируется со стороны государства. У нас система построена таким образом, что затраты на лечение ожога, например, ладони равняется стоимости лечения двух ног. Получается, что больницам выгодно брать маленькие ожоги и получать за это деньги, а тем, кто занимается большими ожогами, невыгодно. Чтобы вылечить те самые 2 ноги, нужно несколько миллионов. А у нас усреднили. Есть просто средняя стоимость — 340 тыс тенге. Поэтому и получается, что больницы, занимающиеся большими ожогами, нерентабельны.
А вдобавок к этому стоимость лечения увеличивается за счет привозных лекарственных препаратов, так?
— Конечно! У нас много медикаментов закупается, а своего производства мало. А если бы оно было развито — это было бы выгодно даже для имиджа страны.
ИА «NewTimes.kz» ЗАПРЕЩАЕТ копировать и перепечатывать материалы агентства с пометкой «Эксклюзив», а также их фрагменты. ЗАПРЕТ распространяется на все зарегистрированные СМИ, а также паблики в Instagram.
