Около шести лет назад столичная студентка оказалась в больнице, но своими ногами девушка так и не вышла оттуда. Пережив клиническую смерть и кому, 20-летняя Дарига оказалась в вегетативном состоянии. Прошло уже более пяти лет. Мама девушки открыто признается, насколько им тяжело, но не сдается и упорно продолжает обивать пороги в поисках помощи для своей дочери. Лазат рассказала корреспонденту ИА «NewTimes.kz», через что они прошли, в каком состоянии она забрала дочку из больницы, почему она злится на чиновников и чем им сейчас можно помочь.
В начале января 2015 года студентку 3-го курса КазГЮУ Даригу Ерболатову привезли в центр онкологии и трансплантологии Астаны с подозрением на острый панкреатит. До вечера ей проводили процедуры и диагностировали, а на следующее утро сделали укол. Что это был за укол, мама девушки до сих пор не знает.
«В 7 утра она написала мне, что у нее упало давление — ей сделали укол до этого, какой — до сих пор неизвестно. Я приехала часам к 11, она была белая как стена, но разговаривала, врачи делали манипуляции. Возле нее стоял монитор, я увидела, что давление повышается. Потом она сказала, что хочет спать, я сказала: «Поспи, я пока на работу съезжу», — вспоминает мама девушки Лазат.
После обеда женщина вернулась в больницу, но в палате Дариги уже не было. Соседки сказали, что она в реанимации.
«Я туда, вызвала врача. Они сказали, что произошла остановка сердца. Даже час не прошел, как я ушла. Она со мной разговаривала, а минут через 30 у нее остановка сердца. Но просто так не может же сердце остановиться? Потом врачи сказали, что у нее и с сердцем, и с почками, и с легкими проблемы. Вчера только здоровая 20-летняя девчонка вдруг превращается в овощ. Причину остановки сердца врачи не знали. Обратилась к заведующему отделением. Они все говорили «мы не знаем» и глаза отводили.
Два месяца она лежала в реанимации, это было что-то. Как концлагерь. Ее не кормили нормально, она лежала в одном положении, пролежни начались, черные-черные. Нас не пускали, но когда впустили наконец на 5 минут, я случайно увидела опрелости. Она просто заживо гнила. По 8-10 часов лежала в одном положении. Вспоминать тяжело.
Через два месяца сказали забрать домой. Я была в шоке, не понимала, что делать с ней в таком положении: зашла туда на своих ногах, а выносили на руках. Это было 31 марта, было холодно, я ее даже одеть нормально не могла. Ходила и ревела. Ни один врач не извинился, не проконсультировал, как за ней ухаживать и куда вообще обращаться», — рассказывает Лазат.
Так у родных Дариги начался новый этап в жизни: они учились ухаживать за девушкой и пытались самостоятельно разобраться, как ее спасти.
«Смотрела в интернете, как за трахеостомой ухаживать, что такое пролежни, что такое кома. Я подумала, что раз я человек с образованием, химик-биолог, почему мне самой не изучить, раз уж пришлось с этим столкнуться. Но первые шесть месяцев было тяжело — она кашляла, я спала по 10-15 минут в сутки. И почти шесть лет не сплю, самый хороший сон — если четыре часа подряд. А она шевелится, то кашляет, то ей жарко, то холодно. Пытаюсь под нее подстраиваться — это же мое дитя. Она беспомощна, не может сказать ничего», — делится мама Дариги.
На вопрос о том, кто помогает, Лазат хвалит врачей поликлиники и ругает чиновников.
«Нам помогает главврач 11-й поликлиники Жаналык Сагындыков, до этого был другой, но я его не видела. Когда пару лет назад возглавил этот человек поликлинику, он сразу пришел к нам, дал номер и разрешил звонить в любое время. Еще я благодарна нашим добрым и отзывчивым врачам и медсестрам.
А с госучреждениями — это хождение по мукам. В 2016 году я написала заявление в ДВД, возбудили уголовное дело. И это дело тянется до сих пор. Была судмедэкспертиза, следователи без конца менялись, уже четвертый.
В 2019 или 2018 году мне показали результаты экспертизы, которую долго делали и говорили, что нет финансирования. Я должна была сама сделать? Мне как-то по секрету сказали, что там просто надеются, что я устану ходить. Я сказала: нетушки, не дождетесь.
В 2019 году должны были сделать МРТ в РДЦ. Там сказали, что делать не будут, потому что дочь в тяжелом состоянии. А мы хотели результаты отправить в институт имени В.М. Бехтерева в Санкт-Петербург. Как мы будем ее лечить, если у нас нет результатов обследования?
Я была почти у всех замминистров, на личном приеме у Биртанова, обещали решить вопрос, но так и не позвонили. К бюрократам сложно достучаться. В карантин им вообще красота, они теперь никого не впускают. Такое ощущение, что эти бюрократы забаррикадировались от простого народа. Но если кому-то удается пробиться, они сочувственно кивают головой, обещают разобраться. Полгода жду, потом снова записываюсь. И такая канитель уже шесть лет.
Была в 2019 году на приеме у помощника президента Аиды Балаевой, так надеялась на нее. Но она создала такую обстановку: мол, «это что такое, почему ребенок лежит, никакой помощи нет, почему уголовное дело не ведется, через месяц я вас приглашу, разберусь с проблемой». Но прошел год и три месяца уже… может, забыли год указать? Может, 2025-й или 2030-й?» — продолжает Лазат.
В феврале 2020 года женщина записалась на прием к завотделом по контролю за рассмотрением обращений администрации президента Данияру Кадырову, ждать пришлось немало. В октябре она, наконец, попала на прием к чиновнику.
«Он тоже сочувственно кивал головой, начал почему-то наезжать на МВД, я сказала, что просто хочу вылечить дочь. У нас два варианта — либо сделать операцию на блуждающий нерв, либо поехать в институт им. В.М.Бехтерева — там научились лечить людей в таком состоянии, как моя дочь, в вегетативном. Я не знаю, поможет ли, но пытаться же надо? Но с бюрократами этими как головой об стенку бьюсь и все.
6 ноября нам пришел ответ из Турции, клиника в Стамбуле, они согласились взять нас на лечение. До этого мы писали в клиники разных стран, все отказывали. Но вот в этой клинике расписали, что будут делать, какие процедуры, готовы взять на лечение. Я сходила на прошлой неделе, написала письмо министру здравоохранения с просьбой, чтобы нас направили на лечение в Турцию, потому что по нашим законам ее заболевание не входит в перечень тех, что нуждаются в лечении за границей, и оплачивается за счет бюджета. Но я почитала эту статью, и там написано, что если состояние угрожает жизни, то мы входим туда. А если министерство отказывает в лечении за границей, то должно в течение пяти дней назначить его здесь. То есть то, что я прошу сделать здесь, нам не делают, и за границу тоже не отправляют. Делай что хочешь», — все равно не хочет сдаваться мама Дариги.
Лечение в Турции стоит немалых денег — нужно собрать 21 млн 700 тыс тенге. Девушке помогают неравнодушные люди, высылая пожертвования, а Лазат решила заработать привычным для себя способом. У женщины был швейный цех, и с самого начала карантина она решила вспомнить свои навыки. Теперь она шьет на продажу шоперы, сумочки и маски.
«Так и копеечка в дом приходит», — говорит женщина.
Если вы тоже хотите приобрести товары Лазат или помочь семье, это можно сделать по нижеуказанным реквизитам, а подробнее — в аккаунте, посвященном Дариге.
Абзулдинова Лазат
Kaspi Gold: 5169 4931 1680 2102 либо по номеру телефона +7 777 674 28 01
Halyk Bank: 5522 0433 6207 7982
Qiwi кошелек: +7 777 674 28 01
