В классическом варианте электоральная кампания должна быть стресс-тестом для государства и общества, проверкой на зрелость, прочность, активировать политические дискуссии, вернуть в тонус политические силы. Этот месяц должен быть щедр на интригу, сюрпризы, громкие новостные сюжеты и первополосные материалы. Но, увы, первая агитационная неделя определенно разочаровывает.
Признаться, осознание неизбежной скучности предстоящей электоралки пришло еще в момент выдвижения партий-конкурентов «Нур Отана». В зарегистрированных ими списках от восьми до тридцати пяти человек.
Зачем называть себя громко партией, претендовать на выборы, если заведомо не позволяешь избирателям проголосовать за себя?
Кто отдаст голос тем, кто заведомо признает поражение и не намерен бороться за завоевание парламентского большинства?! И как же они, завоевав, при самом до невероятного оптимистичном варианте, от 10% до 35% мест, намерены реализовывать свои программы и предвыборные обещания? Получается, кандидаты заведомо обманывают избирателей, излагая им пункты своих программ? Поскольку они заведомо невыполнимы.
В принципе, сами программы тоже ничего особо привлекательного в себе не таят. Нет четкого алгоритма, конкретных планов, основанных на трезвом математическом расчете, исследованиях и анализе. Банальные и ничем не подкрепленные лозунги и обещания сделать, реформировать…
Хотя, избиратели давно поняли, что реформы мало отличаются от ремонта, который можно только начать, но не закончить. Его можно лишь прекратить волевым решением. Реформы по своей сути аналогичны – если не иметь четкого календарного плана, то их можно продолжать до бесконечности, как пресловутую борьбу с коррупцией, в которой победитель пока далеко не очевиден.
На этом фоне вне конкуренции оказывается опять правящая партия, выдвинувшая список, с запасом, превышающим даже число мест в мажилисе. А ее программа «100 шагов» оказывается единственным внятным планом действий. За кого же остается голосовать избирателю?
В реальности, эта электоральная кампания действительно стала тестом на состояние общества и политического поля. И результаты его трудно назвать обнадеживающими. Нужно признать, спустя четверть века строительства демократического государства и открытого общества мы оказались в состоянии явного кризиса ярких лидеров, ярких идей и новых личностей.
По сути дела, наше политическое поле оказалось опустошённым, не способным генерировать новые концепции, новые лица, новые смыслы. Возник мощный кадровый и профессиональный голод, которые, если следовать версии, что власть является отражением общества, должно быть, испытывает и сама государственная система.
Эта ситуация лишь на первый взгляд кажется удобной для отечественных идеологов и спецслужб. Наверное, комфортно работать в условиях стерильного поля, отсутствия альтернативных идей и сильной оппозиции. Но это весьма опасная иллюзия.
Мы уже убедились к чему может привести стерильное информационное поле. Отечественный зритель попросту ушел на более интересные зарубежные телеканалы. По сути, мы искусственно ослабили собственные СМИ, чтобы запустить на это обескровленное поле российских конкурентов.
По аналогичным правилам живет и политическое поле. Оно, как и свято место, пустовать не может. Любой вакуум вызывает эффект пылесоса. На это пространство могут прийти кто угодно, от внешних сил до радикальных исламистов, которые тоже тиражируются извне. В лучшем случае, гражданские активисты все-таки очнутся и станут генерировать новую, современную, динамичную и профессиональную политическую силу. Поскольку сила нужна.
Экономические проблемы при нынешней динамике развития событий, резко повышают риски возникновения социального кризиса, который в будущем может эволюционировать в политический. А это с большой долей вероятности способно спровоцировать массовый протест. И хорошо в такой ситуации, если есть сильные лидеры, с которыми можно вступить в переговоры по урегулированию ситуации. С кем же вести диалог, если такой силы нет, и протест носит стихийный характер?
Подобный сценарий опасен для всех, как для власти, так и для населения. Поскольку нет ничего страшнее стихийного неуправляемого бунта. Надеюсь, что наверху это понимают, и просчитывают все вероятные сценарии и риски. В противном случае нам, как впрочем и всегда придется реагировать в пожарном режиме. И далеко не факт, что этот пожар удастся потушить.
Талгат Калиев, кандидат политических наук
