В советское время вопрос последствий голода публично не поднимался.
Каждый год 31 мая в Казахстане отмечается День памяти жертв политических репрессий, а последние несколько лет — еще и День памяти жертв голода 30-х годов прошлого века. За короткое время наша нация лишилась своих лучших представителей, подчеркнул Касым-Жомарт Токаев.
«Тысячи людей были объявлены «врагами народа», подвергнуты жестоким пыткам, расстреляны без суда и следствия», – отметил глава государства.
Президент напомнил, что на территории Казахстана располагалось 11 лагерей системы ГУЛАГ. АЛЖИР – одно из таких трагичных мест.
«Здесь отбывали наказание около 8 тысяч несправедливо осужденных женщин. Среди них жены таких выдающихся личностей, как Турар Рыскулов, Султанбек Кожанов, Темирбек Жургенов, Беимбет Майлин, Санжар Асфендияров. Сегодня здесь присутствуют потомки тех, кто пережил ужасы АЛЖИРа. Политические репрессии выпали на долю не только казахского народа. В АЛЖИРе находились в заключении представители более 60 этносов», – сказал Касым-Жомарт Токаев.
Говорить так открыто об ужасе, который пережил казахский народ в советскую эпоху, тогда было немыслимо. То государство так и не признало своей вины. И, конечно же, даже не думало извиниться.
Говоря об Ашаршылыке, люди обычно подразумевают голодомор 1931–1933-х годов, хотя первая такая трагедия произошла ещё в 1919–1922-х годах.
Главный редактор литературного журнала «Простор» Валерий Фёдорович Михайлов писал об этом временном промежутке так:
…Ещё один момент. Почему-то когда мы говорим про голод в степи, то сразу подразумевается голод 30-х годов. А ведь в Казахстане это был второй голод. Первый был в 1919—1922 годах. Поэтому когда исследователи будут заниматься этой проблемой, должны её разделить на первый и второй периоды. Первый голод тоже был страшным. Он больше коснулся южного региона, хотя в той или иной мере пострадали все жители Казахстана. Если в 30-х годах по различным оценкам погибло от 1,5 до 2 миллионов человек, то в первый голод — около одного миллиона человек. Так что казахи, действительно, за каких-то 10—15 лет лишились около половины населения. Мировая история не знает трагедии подобного масштаба. И каждый казах просто обязан знать, помнить об этой трагедии…
Голодомор в истории нашей страны – незаживающая рана, которая, ко всему прочему, изучается медленно и не очень тщательно. Несмотря на то, что весомая часть документов тех лет рассекречена, ещё остаются недоступные учёным файлы. Помимо этого, немало сторонников идеи, что голодомора и вовсе не было. Другие полагают, активное изучение Ашаршылыка в последние годы – попытка демонизации «всего советского» и расшатывание отношений с Россией.
Тем не менее, в Государственном архиве Абайской области хранится множество фактов, свидетельствующих о том, что в гибели миллионов казахов виновны Советский Союз и Иосиф Виссарионович Сталин.
Решение советских властей о конфискации байских хозяйств от 28 августа 1928 года переросло в трагедию, привело к тому, что советская власть отобрала скот даже у середняков. Эта кампания на словах преследовала цель сделать кочевое население оседлым.
Фото: Проект Постановления ЦИК и СНК КАССР о выселении крупных скотоводов [до 27 августа 1928 г.].
АП РК. Ф.141. Оп.1. Д.1687. Л.55-56/документ опубликован на сайте архива президента Республики Казахстан
Объявив в 1929 году первую пятилетку и коллективизацию, Сталин задался целью сделать из Казахстана и аграрную, и животноводческую базу, которая будет кормить весь СССР. Он исходил из примитивной логики: земли в Казахстане много, и расходуется она неэффективно, но вот если всех «посадить на землю», то есть в колхозы, казахи тогда научатся и зерно выращивать, и продолжат выдавать положенные нормы мяса крупного рогатого скота, который также нужно будет объединить в колхозы. То, что в условиях резко-континентального климата оседлое земледелие — крайне рискованная ставка без гарантий на успех, — в расчет не принималось: к 1928 году дискуссии на эту тему прекратились совсем. За год до начала коллективизации советская власть провела в Казахстане массовые реквизиции скота у местных баев, стремясь таким образом снизить влияние глав разных родов на свой народ, а в научном сообществе молодого государства спешно популяризировались материалы об «абсолютной неэффективности» кочевой модели.
«Животноводство тогда понесло катастрофический урон. Количество голов крупного рогатого скота в 1932 году по сравнению с 1928 годом сократилось в семь раз, а численность овец — в 14 раз. Кроме того, 1928 и 1929 годы выдались крайне неблагоприятными в климатическом отношении, что привело к гибели большей части посевов», — рассказала архивист Государственного архива Абайской области Наталья Яковлева.
Голод принёс с собой ещё одну трагедию — массовую откочёвку казахов. Сотни тысяч людей были вынуждены покинуть пределы республики, спасаясь от голода, нищеты и отчаяния. Люди уезжали в Китай, Монголию, Иран, Россию, Кыргызстан, Туркменистан и Афганистан.
Недовольные таким наплывом оголодавших и зачастую агрессивных от голода казахов, руководители других республик требовали от Москвы, чтобы казахов забрали.
В чужих краях казахи выживали, как могли. Они учились заново жить, терпеливо впитывая чужой язык, привычки, быт — и всё равно оставались на обочине.
Сегодня эти люди, которых называют қандасами, вспоминают свою судьбу. Они остались без флага, без родины. Там, за границей, они были чужими. Здесь, вернувшись в Казахстан после распада Советского Союза, они вновь оказались чужаками, непонятыми и одинокими. Их ждал тяжёлый путь адаптации, словно две родины разом отказались от них — та, откуда они ушли, и та, куда вернулись.
Филипп Голощекин, известный своей чрезмерной жестокостью еще до приезда в Казахстан, был одним из тех, кто без всякого суда и следствия в одну ночь расстрелял царя Николая Второго и его семью, арестованных после Февральской революции.
Именно он руководил процессами «оседания» казахов на землю. Голощекин оценивал итоги кампании в целом положительно: «Середняк стал центральной фигурой», — хотя и жаловался, что скота у баев угнать получилось «всего» на 64% от плана (было конфисковано 144 474 головы скота).
Фото: Постановление Казкрайкома ВКП(б) об отношении коммунистов к конфискации от 18 октября 1928 г.
АП РК. Ф.141. Оп.1. Д.1845 Л.29–33/документ опубликован на сайте архива президента Республики Казахстан
К 1931 году голод стал повсеместным, а на следующий год его масштабы стали катастрофическими. Мертвые либо находящиеся при смерти казахи были везде: на улицах городов, в зданиях вокзалов, на степных дорогах. Сара Камерон (доцент Мэрилендского университета – автор книги «Голодная степь. Голод, насилие и создание Советского Казахстана» – прим.Авт) приводит свидетельства того, как голодных людей и вовсе выселяли подальше от городов и колхозов, фактически оставляя умирать где-то на улице.
«[Чиновница по фамилии] Данеман рассказывала, что на пути в деревню Гуляевку видела трупы, которые «валялись» по дорогам и в кустах саксаула на обочинах. В деревне Уштобе чиновник транспортного отделения сообщал, что трупами усеяны дороги и заполнены канавы вдоль железнодорожных путей. Жители деревни уже не имели сил рыть новые могилы, и каждая яма в деревне давно была заполнена трупами, припорошенными снегом», — цитирует исследователь отчеты казахстанских чиновников того времени.
Чтобы найти хоть какую-то еду люди ели вообще любую растительность, которую только могли найти, лошадиную или коровью кожу, грызунов. Были зафиксированы случаи каннибализма. Судьба детей и вовсе была незавидна: число беспризорников в республике стремительно росло, потому что родители, в том числе, вынуждены были выбирать, кого оставить с собой, а кого — фактически выкинуть из семьи. Иногда детей забирали в детдома, но это был еще более суровый приговор.
«Самыми уязвимыми в условиях голода были дети. Оставшиеся без помощи взрослых тысячи детей в период голодомора оказались обречёнными на неминуемую гибель. Беспризорными оказались дети, потерявшие своих родителей во время движения в соседние области, в частности в Западную Сибирь. Отмечались случаи сознательного оставления детей, особенно малышей, родителями. Детские дома Казахстана и Сибири были переполнены», – говорит архивист Наталья Яковлева.
Из акта обследования контрольной комиссией рабоче-крестьянской инспекции Облздрава Озерского детского городка для детей откочевников:
«…Принадлежащие детгородку строения для детского учреждения не приспособлены, как и сама территория, являющаяся остатком производства бывшего завода и признанная ранее малярийной местностью, что усиливается спуском воды из пруда и вонью от образовавшейся тины и грязи после него. На 370 детей имеется 8 воспитателей (не квалифицированы все), 2 няни, 1 уборщица, 2 рабочих. Воспитательской работы никакой нет, это установлено нашим наблюдением и поведением детей. Имеют место побеги детей, дети ничем не заняты, шатаются по заводу и предоставлены сами себе, купаются в грязной воде, роются в отбросах завода. Медобслуживания нет, дезинфицирующих средств тоже нет. Отсюда высокая заболеваемость сыпным и брюшным тифами. Дети прибывают заражённые, немытые и нестриженые. На момент обследования было 28 больных детей, которым уже грозит смерть. При этом больные лежат без подразделения по их роду болезней. Среди детей лежит и взрослый сифилитик с явно выраженными заразными признаками болезни. Все эти больные за неимением суден и недостаточности персонала ходят под себя и в лучшем случае в сенях на пол или на дворе около входных дверей…».
Несмотря на огромную смертность воспитанников детских домов, их количество постоянно росло за счёт детей, подобранных на улицах или из домов, где умерли все взрослые. В некоторых областях Казахстана целые аулы вымирали. В детских домах условия были крайне плохими: помещения не приспособлены для жизни, не хватало белья, верхней одежды, медицинского обслуживания, что способствовало распространению эпидемий и высокой смертности.
Из протокола заседания оперативной тройки по размещению откочевников в Бородулихинском районе ВКО:
«…Из принятых в Красно-Аульский детдом 668 детей умерло – 177, сбежало – 93, фактически осталось – 398. Охвачено школьной работой 80 детей. Учителей нет, занимаются воспитатели. Одеждой не обеспечены, имеется всего 103 пальто…».
Фото: Письмо жителя села №4 Максима Горьковского района Восточно-Казахстанской обл. Н. Дуйсенбинова Председателю ВЦИК
М. И. Калинину о голоде, массовой гибели населения села от 10 февраля 1932 г./документ опубликован на сайте архива президента Республики Казахстан
Воспоминания о пережитом в детстве голоде сохранились в фондах личного происхождения Центра документации новейшей истории.
Асылхан Тобылдинович Бекбаев, участник Великой Отечественной войны:
«…У меня не было детства. Детские годы вспоминаю как череду нескончаемых тяжких событий. Когда мне было 5 лет, от кори умер мой старший брат. Я тоже заболел тяжелой формой кори, но чудом остался жив. Затем были голодные годы, когда от голода умерли сотни тысяч наших граждан. Тогда я потерял младшего брата по имени Жуматай, что до сих пор вызывает в моём сердце щемящую боль. В 1932–1933 годах по улицам нашего города, еле передвигаясь, ходили голодные взрослые и дети. Для детей организовали в деревне Озерки (пригород г. Семипалатинска) детский дом, куда мы попали с Жуматаем. Жуматай был на два года младше меня, ему было всего 5 лет. Мы с братом попали в разные группы, меня поселили с ребятами по возрасту, а брата Жуматая – с его ровесниками. С братом мы встречались всего лишь один раз в сутки в столовой, где только в обед детям давали тарелку супа и кусочек хлеба. Естественно, мы были голодные. Но один раз Жуматай не пришёл в столовую. Я спрашивал у ребят, с которыми он проживал, про него, но они почему-то молчали. Тогда я пошёл в дом, где он проживал, но его и там не оказалось. Долго ходил вокруг дома, пока не повстречал пожилого мужчину, работника детского дома. Когда я его спросил про Жуматая, он ответил: «Ты брата не ищи, его не найдешь». После тщетных поисков я заглянул в сарай, в котором хранили дрова. В сарае лежали трупы умерших от голода детей, в том числе и труп моего брата. Не один десяток лет прошло с того времени, но до сих пор эта картина мелькает у меня перед глазами. Много мне довелось перенести в жизни. Во время Великой Отечественной войны я был тяжело ранен, но потеря брата – незаживающая рана на всю мою жизнь».
Габдулгазиз Гайнутдинович Ахмеров, участник Великой Отечественной войны, почётный гражданин г. Семипалатинска:
«Родился я в Семипалатинске. Отец мой работал на клееварном заводе, мать была домохозяйкой. В семье, кроме меня, были ещё три сына. На склоне своих лет трудно вспомнить всё, что было в жизни. Годы, дела и события выветрили из памяти многое, особенно относящееся к детству и юности. Запомнилось лишь то, что нельзя забыть. Помню 30-е годы, когда люди недоедали, еле сводили концы с концами. У нас дома была домашняя мельница, на которой дробили и мололи пшеницу, рожь, овес, чтобы получить крупу или муку. Мельница представляла собой две половины круглой чурки, обшитые плоскими гвоздями (жернова). На нижней чурке – железный стержень в центре, на который одевалась верхняя чурка с отверстием для засыпки зерна и ручкой для вращения. Очень часто приходилось нам с братьями крутить эту «механизацию» до красных мозолей на руках.
Запомнилось мне, как приходилось с утра выстаивать в очередях у хлебных магазинов. Бывало, заполучив долгожданную буханку хлеба, кубарем вылетали из магазина под пинки озлобленных взрослых. Прижав буханку к себе, словно что-то живое, бережно несли драгоценную ношу домой. Хлеба досыта не ели, а из сладостей в ту пору мы знали лишь комковой сахар, которым наслаждались только по праздникам».
В 1934 году впервые за шесть лет у казахов был отмечен небольшой рост поголовья скота, а из некоторых районов Казахстана голод начал отступать. Москва добилась своих целей: кочевой образ жизни фактически перестал существовать. Освободившиеся вследствие массовой гибели людей земли власти попытаются превратить в аграрную житницу еще раз уже в 60-х, а пока Казахстан стал удобным местом для высылки неугодных людей и целых народов из других частей Советского Союза, а местный «филиал» ГУЛАГа — КарЛАГ — стал одним из самых крупных и жестоких во всем СССР.
Своих ошибок в управлении республикой, которые привели к разрушительному голоду, Москва так и не признала. Голощекин был снят еще во время голода — за то, что регион не смог выполнить план. Новый секретарь Казахского крайкома ВКП(б) Левон Мирзоян был не менее жесток, чем его предшественник. Оба будут расстреляны: Мирзоян — в 1939 году, Голощекин — еще через два года.
Фото: Письмо Г. Мусрепова, М. Гатаулина, М. Даулеткалиева, Е. Алтынбекова, К. Куанышева секретарю ЦК ВКП(б) Ф.И. Голощекину о злоупотреблениях в животноводстве, нехватке продовольствия, голоде, политической ситуации в стране. Июль 1932 г. (“письмо пяти”)/документ опубликован на сайте архива президента Республики Казахстан
По очевидным причинам в советское время вопрос последствий голода публично не поднимался.
В 1937 году в СССР была проведена перепись населения, которая показала, что количество казахов сократилось по сравнению с 1926 годом почти на треть, однако в это число входят также и те, кто смог убежать из страны.
Первые жесткие оценки на государственном уровне были даны после того, как Казахстан обрел Независимость. По итогам первых рассекреченных документов представители комиссии по изучению последствий голода и независимые историки назвали происходившее в 30-х годах «этноцидом». Однако с такой оценкой категорически не согласилась российская власть, а поскольку обретшее независимость государство не хотело начинать свою новейшую историю с большой ссоры, вопрос оценки Голодомора был выведен из официальной межгосударственной повестки.
Только в XXI веке в крупных городах нашей страны стали устанавливаться памятники жертвам голода.
К теме голода все чаще начали обращаться режиссеры документального и художественного кино.
По самым умеренным оценкам, вследствие Голодомора в Казахстане погибло не менее миллиона казахов. Хотя в Украине Голодомор убил от 2,5 до 4 миллионов человек, в масштабах населения казахский голод считается самым разрушительным: исчезло около четверти всего этноса.
