В День защитника Отечества корреспондент ИА «NewTimes.kz» поговорила с девушкой, которая отучилась на курсах связистов, изучала азбуку Морзе и китайский шифр, 8 месяцев проходила бесконечные проверки, а потом наконец попала на службу в погранвойска КНБ. И задержалась там на долгие годы. Она рассказала, как ее проверяли, в каких условиях проходили радиотренировки, как некий офицер возмущался нашествием женщин в армию и чему ее научила воинская служба.
На вопрос, кто она, Молдир Албан отвечает так: «Феминистка, экспертка по вопросам насилия и гендерному равенству, соучредительница и операционный директор ОФ SVET, писательница и авторка, веду блог на медиапортале «Маншук», соавтор проекта Apke suragym bar». А в прошлом она начальник радиостанции в погранвойсках.
После школы девушка, узнав о наборе на обучение на будущих связистов при войсковой части, поступила. Молдир жила у тети и каждый день ходила на занятия в поселок рядом с Капчагаем.
«Нас учили азбуке Морзе и китайскому шифру. Это были конкурсные обучения, то есть в конце месяца тестировали, и те, кто проходил порог, продолжали дальше учиться, а непрошедшие покидали курс. Данная войсковая часть обучала для себя, и у нее не было цели просто так учить женщин телеграфу. Но я, узнав, что в родном городе идет набор таких же специалистов, уехала домой и подала документы для призыва. Ждать пришлось 8 месяцев. Все это время я проходила дополнительные проверки», — вспоминает алматинка.
Физподготовка, психологические тесты, проверки на судимость, проверки родственников, прощупывание на уровень отношения к государству — изучали 19-летнюю Молдир максимально дотошно. И в итоге девушка прошла все испытания.
«Поначалу я работала радиотелеграфисткой, потом повысили до начальника радиостанции. Моя обязанность, помимо сменной работы, где контролируешь работу подчиненных подразделений, отчитываться перед управлением и региональным управлением.
Еще ездили каждый месяц на радиотренировки в отдаленные участки погранзастав, где искали подходящие каналы, настраивали, тренировались. А жили в машинах, оборудованных радиостанциями и кушетками, в спальных мешках. В таких условиях от нескольких дней до нескольких недель могли пробыть. Пили воду из арыка, сами готовили еду, брали вещи, рассчитанные на погодные условия и количество дней. Это бесценный опыт.
А еще моя обязанность была, как начальника радиостанции, по боевой тревоге выезжать с остальными мужчинами в зоны нарушения границы. То есть я, как правило, оказывалась единственной девушкой в компании многих мужчин. Женщин было немало, ну, возможно, процентов 30-40, но в основном выполняющих непыльную работу, связанную с документооборотом. Очень редко можно было увидеть женщин на должностях, считавшихся мужскими», — объясняет Молдир.
Например, на должность начальника радиостанции она вызвалась сама, несмотря на предупреждения о трудностях. Правда, позже ее сняли с этой должности, как объясняет Молдир, поводом стало то, что эта работа мужская.
«Сказали, она считается мужской, так как к машине прикреплены антенные устройства, и по норме их собирать и разбирать уделяется определенное время, а весят они, конечно же, немало. Но мне всегда помогали мой радиотелеграфист и водитель машины, и эта работа командная. Я, конечно же, расстроилась. Меня перевели в управление штаба, и там я научилась уже документообороту, принципам делового письма, подготовке отчетов, статистик, переводу текстов с русского на казахский, подшивке, архивированию и много еще чему», — рассказывает Молдир.
И, вообще, по ее мнению, людям нужно давать возможность самим выбирать работу, невзирая на ее сложность и характер.
«Это несправедливо решать за нас, можем мы или не нет, должны или не должны. Вот ситуация с моей должностью, мне действительно было обидно, и я считаю необоснованными такие решения. В армии или еще где-то есть женщины, были и будут. Мне как-то один офицер, приехавший с проверкой, сказал: «Каждый год требования ужесточаешь, а они все идут и идут! Что вы, женщины, потеряли в армии? И с каждым годом младше и младше! Сколько тебе лет?»
Я испуганно ответила, что 19. Было много криков и матов. К слову, этот же офицер через несколько лет снова с проверкой приезжал и увидел меня на командных учениях — единственную женщину — и потребовал у моего командира создать условия пребывания на том участке, где проходили учения. Было более 200 участников со всего Казахстана, а я была единственной женщиной-радисткой. Вокруг один песок и барханы, и, конечно же, сходить в туалет для меня было огромной и сложной задачей.
После его требований в тот же день выкопали яму и нашли деревянный туалет. Но у меня никогда не было возмущений по поводу того, что я женщина, и давайте мне особые условия, наоборот, я своими действиями показывала, что тоже могу. И это действительно так, мы, женщины, ничем не отличаемся и можем тоже нарастить мышечную массу и набрать физическую силу. Это лишь вопрос времени и тренировок. К примеру, я начала бегать и заниматься физическими нагрузками еще до армии. Умела стрелять и шагать, потому что участвовала в школьных соревнованиях по начальной военной подготовке», — размышляет девушка.
Но готовность к сложным нагрузкам и некапризное поведение не спасали от «истинно женских» обязанностей.
«На тех же радиотренировках обязанность женщин была готовить еду. Меня всегда это бесило. Ведь нужно было готовить на 10 и более человек. Даже когда я была единственной представительницей женского пола. Благо были те, кто без стереотипов приходил мне помогать. А потом я увидела у алматинских радистов – они брали специального солдата для этих целей», — вспоминает Молдир.
Несмотря ни на что, армия научила ее многим полезным навыкам, например, дисциплине, твердости и умению отстаивать свою позицию.
«Когда я устраивалась, была очень робкой и стеснительной девушкой. Армия научила меня смотреть людям прямо в глаза, стоять в одной позе, не двигаясь, спать чуть ли не стоя, жить комфортно в некомфортных условиях, командному голосу, стрессоустойчивости и многим другим вещам, что мне помогает и по сей день. Я до сих пор помню свою первую зарплату в 19 лет – 20 тыс тенге. Конечно же, я всю сумму отдала родителям, так как тогда время было нелегкое. Для моего города мои заработки считались вполне себе средним достатком. И моя задача была, как старшей дочери, помогать родителям поднимать на ноги младших сестер», — объясняет девушка.
За 6 лет службы у Молдир происходили моменты, которые заставляли ее и переживать, и разочаровываться. Были и инциденты, которые заставили ее решиться на увольнение и сменить приоритеты, оставив мечту стать офицером.
При этом она уверяет, что со спокойной душой отправила бы собственного ребенка в казахстанскую армию, появись у него такое желание. Но добавляет, что предупредит о том, что его ждет. А частое стремление казахстанцев отмазать своих детей от армии считает страхом из-за их личного опыта или слухов о дедовщине.
«Я могу лишь судить по рассказам от первых лиц, что раньше было очень сложно, и буквально выживали, и это считалось тоже своего рода школой. Но сейчас другое время, и это строго контролируется. Да, где-то еще остались отголоски, но это уже личностные качества каждого человека. От управленца же многое зависит. Как задаст правила, так и пойдут дела.
Но опять-таки за личные качества человека, думаю, не система должна отвечать. Изначально отбор военнослужащих по срочной службе должен быть жестким и не пропускать тех, кто способен на насилие и агрессию. Нас, женщин, кстати, привлекали для беседы с вновь прибывшими солдатами. Бывали разные парни. Лично мои наблюдения: с юга парни были очень зажатые, закрытые, стеснительные. А вот с севера были очень общительные, открытые и уверенные в себе», — вспомнила Молдир.
Напоследок мы спросили у девушки, вернулась ли она бы обратно на воинскую службу. И, несмотря на ее, скорее, положительное отношение к прожитому опыту, понимание армейской структуры и системы ценностей, она подытожила: «Добровольно не вернусь, изменились приоритеты».
