Уставшая, измученная, с двумя маленькими детьми, такими же голодными, как их мать, она села в машину одного из шымкентских таксистов. С отчаянием человека, которому нечего терять, произнесла: «Мне некуда идти, и я не знаю, что делать. Отвезите меня, пожалуйста, туда, где мне помогут. Должно же быть в таком большом городе место, где помогают таким, как я!» Молодой водитель ее пожалел. Выискав в мобильном путеводителе городской муниципальный приют для жертв бытового насилия, повез туда странную пассажирку. Но там женщину с улицы не приняли, сославшись на карантин. А он оставить их на улице не смог. Полез в интернет, где первые поисковые запросы выдали ему статьи о кризисном центре «Комек» и место его расположения. Таксист долго не мог поверить тому, что их приютят бесплатно. А он был готов даже заплатить.
Дина родом из Сарыагашского района Туркестанской области. В Шымкент в свои 28 лет она приехала впервые. Искать бросившего семью мужа. Нашла. Только ничего хорошего из этого не вышло. После оскорблений и побоев он выгнал ее на улицу, заявив, что у него теперь новая жена. Денег не дал. Куда пойдет она с детьми в чужом городе, его тоже не волновало. Спасением для несчастной женщины стали тот самый таксист и кризисный центр «Комек», директор которого попросила лишь отвезти Дину с детьми в поликлинику на медобследование и рентген.
В тот день Дина впервые за несколько дней вздохнула спокойно. У нее, наконец, появилась возможность прийти в себя и вылечить от бронхита младшего сынишку, кашель которого становился сильнее день ото дня. Впервые за несколько дней она смогла принять душ и переодеться в чистую одежду. Полноценно поесть. И попросить о помощи.
«Замуж я вышла три года назад, — рассказывает Дина. — Жили с мужем в совхозе Капланбек. В загс не ходили, только в мечети «неке кию» сделали. У мужа не было удостоверения личности. Двоих детей я потому и записала на свою фамилию. У старшего сына врачи обнаружили кисту в голове. Нужно было обследовать и делать операцию, а у нас денег не было. Муж нигде не работал. Тогда нам решили помочь мои братья. Но деньги, которые они давали, он забирал и не хотел ничего тратить на лечение сына. Я стала просить, да и братья требовали сказать, куда ушли деньги. Муж разозлился и побил меня. Свекровь стала ругать, что я больше не приношу деньги от братьев и зря ем хлеб в их доме. Я пошла работать в теплицу, там платили 3 тысячи тенге в день. Эти деньги отдавала свекрови и мужу, просила не тратить, чтобы скопить на лечение. Весной муж сказал, что поедет в Шымкент на заработки и мы соберем деньги для сына. Я обрадовалась. Готова была все вытерпеть, только чтобы ребенка вылечить! Но он все не возвращался. И денег не присылал. А потом мне свекровь сказала: «Раз ты мужу не нужна и он от тебя уехал, значит, и нам ты не нужна. Уходи вместе с детьми, никто не собирается возиться с твоим инвалидом».
Бесправная и униженная, Дина уехала лишь с небольшой сумкой, в которой поместилось несколько детских вещей. Все остальное ей собрать не дали. А чтобы добить ее окончательно, кинули в печку свидетельства о рождении детей и медицинские документы старшего сына, которого она все же умудрилась обследовать в Сарыагашской центральной районной больнице. Рассказывая об этом, Дина зарыдала: она готова была терпеть, когда жестоко обращались с ней, но не с ее ребенком.
Сарыагашский район — один из немногих, где на позиции защитников прав женщин стоят мужчины — руководитель службы социально-психологической поддержки семьи (СППС) Марат Тарахтиев и инспектор по защите прав женщин, майор полиции Даурен Насыров. А вот активных женщин, правозащитниц, женских НПО в районе нет, что, впрочем, характерно для всей Туркестанской области. Радует только, что служба СППС здесь одна из лучших в области. Настоящая служба спасения.
«Больше 700 семей мы охватили нашей помощью: у нас работают юрист, социологи и психологи, — поясняет Марат Тарахтиев. — Работу с семейными агрессорами беру на себя, начинаю с элементарного: разъясняю законы, касающиеся семьи, прав женщин и детей. Тем же самым мы занимаемся в ходе встреч с жителями в сельских округах, аулах. Призываем не молчать, не терпеть, боясь осуждения и сплетен, а обращаться к нам за помощью. В аулах профилактикой бытового насилия, защитой прав женщин и детей должны заниматься в первую очередь акимы. Это их прямая обязанность, как представителей государства и власти в конкретном населенном пункте. Но далеко не каждый из них понимает это. Сталкиваясь с такой несознательностью, письменно обращаюсь в районный акимат и прокуратуру. Двоих таких, не соответствующих своей должности, уже уволили. Участковые меняются постоянно, ротация не дает возможности полноценно узнать население на участке: кто чем живет, какая обстановка в семьях. Но часто все наши усилия сводятся на нет, когда семейный агрессор в пьяном угаре снова устраивает разборки, угрожает жене и детям. Нужно ужесточать закон, необходимы жесткие законодательные меры в отношении него. Иначе не перевоспитаешь. Возбуждать в отношении него дело уже по факту, не дожидаясь заявления от пострадавшей. Многие женщины бояться писать обращение в полицию».
Еще одна особенность густонаселенного Сарыагашского района — наличие собственной наркологии. В большинстве районов Туркестанской области учреждения для лечения алкоголиков нет. Но, для того чтобы определить запойных граждан на лечение, они должны состоять на учете как алкогольно зависимые. Трудоустройство неработающих семейных агрессоров, как выяснилось, дело непростое. В многочисленных теплицах Сарыагашского района, да и на предприятиях, требуются специалисты. А запойных непрофессионалов не берут сейчас даже в разнорабочие. Или же предлагают такую оплату, что те сами отказываются. А вот женщин трудоустроить проще. Работают на совесть, они в таких случаях единственные кормильцы в семье.
Контингент нарушителей семейного спокойствия неизменный — в полицейских сводках значатся практически одни и те же. С начала года, по данным районного управления полиции, им выписали 450 защитных предписаний, их них повторно — 45. По статье 73 Кодекса об административных правонарушениях РК за умышленное причинение легкого вреда здоровью осудили 15 человек. Максимальный срок ареста — 15 суток.
Инспектор по защите прав женщин Даурен Насыров — сторонник жестких мер по отношению к мужьям-дебоширам. 16 лет он проработал в уголовном розыске. И уверен, что закон слишком гуманный по отношению к семейным агрессорам.
«Ну задержат его на три часа — больше участковый права не имеет. А потом он возвращается домой, выпив по дороге, и продолжает. Нужны реально работающие жесткие меры, — уверен Даурен Насыров. — И чтобы осужденные на 15 суток не просто сидели в камере, а работали на общественных работах. Мало того, нужно обнародовать такие позорные факты, сделать их публичными. Пусть земляки видят, за какие «заслуги» он несет наказание. Общественное порицание и стыд — не пустые понятия».
Хитросплетения казахстанских законов таковы, что семейные агрессоры не получают какого-либо серьезного наказания. Аналогичная ситуация с кражей невест. Уголовный кодекс предлагает более точное определение — «похищение человека». Но вот парадокс: невест в Сарыагашском районе крадут регулярно, а уголовные дела по статье 126 УК РК в отношении похитителей не возбуждают. Потому как нет заявлений от потерпевших. А по согласию или принуждению девушка стала невестой — никто разбираться не будет. Платок на голову — и дело с концом. Статистики подобных краж, конечно, нет. А количество ранних браков растет.
«Беременных невест в возрасте 15-17 лет в 2017 году у нас было зарегистрировано 45, в 2018-м — 33, в 2019-м — 20, за восемь месяцев этого года — уже 30, — говорит Марат Тарахтиев. — Надо ли говорить, что ни один из тех, кто фактически принудил юную девушку к интиму, не понес наказания за это?!»
С юными невестами здесь идут не в загс, а в мечеть. Хотя законодательной нормы о заключении прежде брака законного, а уж потом религиозного в стране никто не отменял. А один из случаев вовсе повергает в шок: 40-летний местный житель женился 21 раз. 21 раз он приводил очередную невесту в одну и ту же мечеть к одному и тому же мулле. Делал обряд бракосочетания. А спустя некоторое время приходил уже с новой жертвой. Выяснилось, что многоженец — мучитель и семейный садист. Факт этот стал известен после того, как с жалобами на побои и оскорбления в СППС к Марату Тарахтиеву пришла одна из его жен. Семь его избранниц познакомились в стенах семейно-психологической службы. Как выяснилось, у него родилось 13 детей от разных женщин. И ни на одного ребенка он не платит алименты.
Читайте также: Терпи или уходи. Как спасаются от семейного насилия женщины в Туркестане
Порой на прием в СПС идут целыми семьями. В мой приезд в Сарыагаш пришли втроем — мама, дочка и внучка. Приехали из аула Жартытобе в поисках управы на мужа 30-летней Фирузы (имя изменено — авт.) и его родителей. Всего один частный случай вскрывает целый пласт проблем. Причем проблемы эти давно и хорошо известны, только вот решать их никто не собирается.
Фируза вышла замуж после школы. Украли, правда, в ее случае она была согласна. За 13 лет семейной жизни у нее родилось четверо детей, но прав так и не появилось. Она кругом должна и обязана, при этом свекровь не устает ей твердить, что работает она мало, за мужем ухаживает плохо и недостаточно почтительна с ней. От сына требует почаще «воспитывать» жену, чтобы она знала свое место. Именно требует, потому как в этом случае сын ее точно глава семьи, а не подкаблучник. Фируза настолько научилась молчать, что, даже придя в СПС за защитой, не проронила и десятка слов.
«Дочка училась в таджикской школе, казахский и русский толком не знает. Только разговорный. Пожалела потом об этом, ведь даже в колледже ее не выучишь. Так и осталась со школьным аттестатом, — рассказывает ее мама, к слову, прекрасно говорящая и на казахском, и на русском. — В 17 лет дочку украли. Я была против раннего брака, но она меня не слушала. Надеялась, что раз по согласию она замуж пошла, значит, счастливо будет жить. Какой там! Живет в семье мужа словно рабыня. Она ведь за свою жизнь даже в Шымкенте ни разу не была! Только и знает, что целый день с детьми, по хозяйству, в огороде да в теплицах работает. Зять работает дальнобойщиком. Но дочка ни его, ни своих денег не видит! Даже карточку с детским пособием забрали. Я и ее, и внуков стараюсь сама одевать. Но только чтобы не обижал их никто! А ее в этом доме даже куском хлеба попрекают. Три года назад не выдержала, забрала ее с детьми. А зять через несколько месяцев пришел, стал извиняться, умолял вернуться, обещал, что построит отдельный дом для семьи. Поверила. Оказалось, зря! Душа за дочку болит, а сделать ничего не могу!»
Разговор по-мужски с обидчиком-мужем Марат Мамыртаевич взял на себя, к работе его привлек таджикский этнокультурный центр, чтобы наверняка дошло, как нужно относиться к снохе. А с Фирузой начала работать пока единственный психолог СППС Жанар Нурмышева.
«Работы у меня много, ведь каждая из обратившихся к нам женщин, их дети нуждаются в психологической помощи, — говорит Жанар. — Насилие, постоянный стресс бесследно не проходят. Развивается депрессия, появляются суицидальные мысли. Нужна корректировка. В случае с Фирузой понятно, что, как личность, она так и не сформировалась. Постоянный страх, усталость, безволие делают из нее жертву. Она не может сопротивляться обстоятельствам, отстаивать свои интересы и детей».
Безнаказанность агрессоров и безволие жертв порождают все новые случаи. Очевидно, что искоренение насилия в семье должно стать национальной программой государственного масштаба, а не сводиться лишь к решению местечковых проблем. И то не всегда успешного.
Алиса МАСАЛЕВА
Проект «Не проходите мимо» создается в рамках программы MediaCAMP Internews при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID)
