Долгосрочным трендом назвал экстремизм в Казахстане политический деятель страны Ерлан Карин, передает ИА «NewTimes.kz».
«По событиям в Актобе идет очень большой поток информации, различных экспертных комментариев. Если в первый день, основной проблемой были фейковые видео и сообщения, которые, не перепроверяя, некоторые СМИ сразу подхватили и начали транслировать, то теперь еще появились различные вольные интерпретации произошедших событий. Конечно, каждый имеет право высказывать свое мнение, соглашаться или не соглашаться с официальной версией, но одно дело, когда в фейсбуке рассуждают - был ли теракт на самом деле или нет, может, это был срежиссированный спектакль спецслужб, а нападавшие были не террористы, это еще можно как-то понять, поскольку в соцсетях сидят разные люди, но другое дело, когда эти посты перекочевывают на страницы вроде бы серьезных интернет-изданий, и начинается фантазирование на заданную тему», — написал на своей странице в Facebook директор Казахстанского института стратегических исследований (КИСИ) при Президенте Республики Казахстан Ерлан Карин.
По его словам, к сожалению, это реальные события. «И, судя по характеру действий, по целям атаки - радикалы планировали осуществить серьезную акцию, но их планы были сорваны, благодаря чему нам всем удалось избежать масштабных последствий теракта».
«Судя по всему, группа, действовавшая в Актобе, состоит из остатков (вернее - осколков) радикальных ячеек, ликвидированных спецслужбами в этом регионе в 2011 году. На тот момент многим из вчерашнего списка подозреваемых лиц было по 24-25 лет, а самому младшему, получается, было тогда 14 лет. И их радикализация прошла, скорее всего, под впечатлением событий 2011-2012гг. и последующей накачки внутри их джамаата темы войны в Сирии – обычно, так переходили об обсуждения общерелигиозных тем к теме джихада. Поскольку, по данным нашего исследования, касательно участия казахстанских граждан в сирийском конфликте, было тоже выявлено, что радикализация многих из них произошла под влиянием событий 2011-2012 гг.», — рассуждает Карин.
Как отмечает политолог, интернет-пропаганда также играет большую роль – «многие просто не представляют, какое активное общение идет сегодня в различных соцсетях, как молодые люди подпитываются новыми идеями».
«Если родители элементарно не знают, с кем Вконтакте переписывается их ребенок, то никаким правоохранительным органам это, тем более, невозможно отследить. В прошлом году 13-летняя девочка из Алматы чуть не уехала в Сирию, при этом она не ходила в мечеть, не читала намаз, обычный подросток, но заобщалась не с теми людьми Вконтакте, поддалась уговорам, взяла билет - благо успели перехватить по дороге в другом городе», — сетует он.
Также, как полагает Ерлан Карин, в 2011-2012гг. большинство акций не были тщательно спланированы, а были организованы спонтанно, кроме 2-3 случаев.
«В основном многие группы были полукриминальными бандами, промышлявшими иногда грабежами, разбоем ― шли на акции, подогреваемые общей бравадой. Кстати, некоторые из участников нападений в Актобе имели судимость по уголовным статьям – разбой, кража, а один даже отсидел срок за убийство. Это означает, что тюрьмы продолжают производить новых экстремистов. Мохаммед Мера, который расстрелял в 2012 году детей в школе во французском городе Тулуз, тоже был обычным парнем, тусовался на дискотеках и однажды попал в тюрьму за кражу скутера. Вышел из тюрьмы и поехал сначала в Египет, Таджикистан, затем в Пакистан, где примкнул к Аль Кайеде, потренировался там два месяца, а, вернувшись, устроил стрельбу в школе. А недавно в Сирию уехали его сестра и двоюродный брат», — продолжает политолог.
Вместе с тем политолог считает, что события в 2011-2012гг., как уже было сказано, чаще всего развивались спонтанно. «Конечно, до этого они обсуждали между собой идею совершения «джихада», но тщательно акцию не планировали ― узнав, что полицейские вышли на их след или проверяют круг их связей, молодые ребята, собираясь у кого-то во дворе или квартире, решают, что им надо сегодня, сейчас совершить «джихад». Фейковое видео из рекламы какого-то фильма, наверное, поэтому и разлетелось быстро, поскольку реалистично передана и манера, и лексика многих молодых ребят, подбадривающих друг друга перед выходом на дело. И большинство таких групп были, как правило, плохо оснащены – максимум тт-шки и обрезы. Поэтому, чаще всего, первыми объектами нападений становились сами силовики – на них нападали именно с целью захвата оружия».
«Во вчерашних событиях в Актобе очевидно произошло примерно то же самое - спонтанные действия одной из таких радикальных ячеек. Здесь многие задают вопросы - а почему они одеты как попало, то в шортах или в оранжевых спортивках. В 2011-2012 гг., кажется, только таразский стрелок Кариев был экипирован специально, (но он готовился специально несколько дней, и всю ночь «накачивался» еще), а в основном, это обычные молодые люди без специальной подготовки, еще даже утром не думавшие, что в этот день пойдут на «джихад». В этом плане нам, конечно же, в некотором смысле повезло, что в нападении участвовали не специально подготовленные террористы-подрывники, а банда бывших мелких уголовников. Но уже не простых уголовников, а заряженных определенными идеями. Наша задача – чтобы это поколение доморощенных экстремистов не сменило поколение подготовленных террористов», — пишет политолог.
И, как отмечает Ерлан Карин в своем материале, «отсюда и не совсем утешительный вывод о том, что угроза экстремизма и терроризма - это уже долгосрочный тренд, и мы будем, возможно, сталкиваться с волнообразным проявлением всплесков радикализма».
«Утешает то, что в отличие от других государств, которые также давно столкнулись с этой угрозой и которым противостоят организованные радикальные силы и конкретные террористические группы, мы имеем дело пока лишь с разрозненными автономно действующими радикальными ячейками. Кто бы что ни говорил об ответственности спецслужб в связи с событиями в Актобе, им в эти годы удалось не допустить самого главного - институционализации угрозы терроризма. Говоря проще, не все далеко еще потеряно», — отмечает он.
