В составном понятии «общественное сознание» «сознание» имеет всеобщее значение. А «общественное сознание» — наряду с такими метаморфозами сознания, как «индивидуальное», «групповое», «национальное», — представляет собой особую форму существования сознания как такового. Тогда как «сознание» в целом по значимости почти равноценно самому понятию «человек». Так как именно наличие сознания делает человека человеком, рассуждает на страницах газеты «Вечерний Алматы» доктор философских наук, доцент кафедры общественно-гуманитарных дисциплин КазГосЖенПУ Сапар Оспанов.
— Исполнился год, как была принята программа президента РК Н. А. Назарбаева «Взгляд в будущее: модернизация общественного сознания». Знаем, что так написано на русском языке. А на казахском языке она звучит несколько иначе: «Болашаққа бағдар: рухани жаңғыру» — «Ориентация на будущее: духовное обновление». Понятия «рухани» (духовность) и «общественное сознание», а также «жаңғыру» (обновление) и «модернизация» (преобразование) являются неидентичными между собой. Тот, кто является двуязычным и пытливым, видимо, на это уже давно обратил внимание.
Возникает любопытный вопрос: почему так? Если знаем, что на уровне подготовки такого важного государственного документа такой элементарной ошибки не может быть. Значит, за этим лежит определенная мудрая политика, определенный аспект которой мы собираемся интерпретировать.
Чтобы понять суть указанной ситуации, нам надо двигаться с уровня знания текста в сторону понимания его основания. Такое движение мысли является социолингвистическим по форме, философским по сути. С их помощью можно понять наиболее истинную ценность этого очень важного государственного документа. А оставить без ответа поставленный вопрос может иметь некоторый, мягко говоря, неоптимистичный оттенок как со стороны представителей некоренной национальности населения республики в отношении к данной программе, так и тех, кто не до конца понимает значение духовности для развития страны. Тем более вопрос об эффективности духовности в борьбе с такими антиобщественными явлениями, как коррупция, стяжательство, протекционизм, преступность, экстремизм разного толка и т.п. В программе на них неоднократно указано в прямой и косвенной формах. Пускать их на самотек очень опасно для будущего страны. А борьба с ними только лишь с помощью правоохранительных методов равносильна извечной борьбе с последствиями, а не причинами. Один из вариантов приближения к причинам этих явлений, как ни кажется странным, кроется на пути понимания указанного расхождения в тематике программы на казахском и русском языках. И этот путь пролегает из понимания содержания (текста) — через интерпретацию значения (подтекста) — до осознания смысла (контекста) тематики.
Тогда можно дать ответ на вопрос: на что мы можем надеяться в результате осуществления настоящей программы? В составном понятии «общественное сознание» «сознание» имеет всеобщее значение. А «общественное сознание» — наряду с такими метаморфозами сознания, как «индивидуальное», «групповое», «национальное», — представляет собой особую форму существования сознания как такового. Тогда как «сознание» в целом по значимости почти равноценно самому понятию «человек». Так как именно наличие сознания делает человека человеком. Ибо кроме него среди живых существ на земле никто не обладает сознанием.
Далее. Если сознание — всеобщее свойство человека, то духовность — индивидуальный или частный, качественный уровень его проявления. Например, преступник действует сознанием, но не обладает духовностью как таковой. Его сознание ограничено эгоистичными соображениями, которые нередко носят антисоциальный (порицаемый окружающими), антиобщественный (наказуемый по закону), даже антигуманный (осуждаемый по нравственности) характер. Духовность не определяется уровнем образования или занимаемой должностью. Поэтому среди них нередко встречаются самые крупные министры-коррупционеры, высокообразованные негодяи, организующие сложные механизмы и схемы различного рода преступлений. Тут уже пора разбираться с такими уровнями-механизмами функционирования сознания, как: 1) мышление (живое движение сознания по любому поводу жизнедеятельности, пока человек бодрствует), 2) размышление (мышление, действующее в ходе принятия решения конкретной задачи сейчас и здесь или через некоторое время), 3) ум(но/сть) (качество мышления от оригинальности и гениальности до глупости), 4) мудрость (такое эталонное решение вопроса, универсальный образец суждения, который имеет общечеловеческую ценность), 5) духовность формируется на стыке народной мудрости, веры (в мифологию, религию, антропологическую идеологию), гуманизма (человеколюбия, высокие образцы литературы и поэзии), ментально-архетипных (словами не выражаемых, но глубоко чувствуемых сознанием состояния души, потеря которых может привести к отклонению сознания) ценностей.
Если мудрость озвучивается, запоминается и повторяется словами, пользуется в ходе сложных диалогов, иногда — решений проблем, то духовность не всегда и не полностью укладывается в словесные формулировки.
Духовность уникальна у каждого человека, она действует на уровне поведения, управляет альтруистическими и другими благими поступками. Духовность – это натура человека. Поэтому если человек до уровня становления в нем духовности в самых различных случаях пользуется сознанием как инструментом действия, то духовный человек контролирует свои мотивы действия с позиции нравственности. Он очищает содержание своего сознания от завалов неразберихи, похоти, поддакивания различным антисоциальным, тем более антиобщественным, аморальным, преступным поведениям и даже намерениям и помыслам. Потому что в структуре духовности присутствуют мудрость веры, поверия, былин, мифов. Они сталкивают сознание отдельного человека с фундаментальными ценностями и смыслом жизни человечества в целом. Как ни странно, иногда те, которые высказывают очень мудрые слова, даже в истории признаны в качестве мудрецов, в своей жизни были преступниками. Например, Сенека, Ф. Бэкон были официально осуждены органами власти за крупные коррупционные преступления. Мудрую сторону таких исторических событий представляют не книжные «мудрецы», а те государственные порядки, которые расследовали и вынесли приговор против них, несмотря на их высокое положение и регалии.
Вот на фоне таких суждений и примеров возвышается ценность темы новой государственной программы. Дальновидное и прицельное острие программы в нравственном плане направлено против всяких форм бездуховности. Что уже само по себе является борьбой не с последствиями антиобщественных явлений, а непосредственно с их корнями, первопричинами.
Выше, когда мы указывали на качественные уровни проявления деятельности сознания, более того, по-особому противопоставляли ему духовность, мы сделали это для ясности смысла суждений. А теперь нам обязательно надо добавить то, что нет ни одного здравомыслящего человека, в душе которого не было бы хотя бы каких-то элементов духовности. Самый отъявленный преступник в минуты искреннего раскаяния наедине с собой проживает моменты духовности. К сожалению, во-первых, это его состояние очень временное. Даже после такого момента духовного прозрения осуждает себя, насмехается над собой. Хотя в самой глубине души и сердца остаются неистребимые корешки духовности. Только они сильно искажены особыми, своеобразными формами якобы духовности — как отражение настоящей духовности в кривом зеркале ума. Во-вторых, в своем абсолютном большинстве человечество было, есть и останется на стороне духовности в целом. Только она деформирована различными длительными историческими политико-экономическими обстоятельствами, то есть она стала «слабовольной», неактивной, неуверенной, а в чем-то не точной. Преодоление этих недостатков духовности есть главная задача казахского народа как не просто титульной, а главным образом ответственной нации, взявшей на себя заботу о благополучии всех этносов, населяющих Казахстан.
Конституционно как государство не вмешивается в сферу совести и верования каждого гражданина, так и в вопросе духовности закон защищает его. Однако, думая о становлении высокого уровня нравственности будущих поколений (которые сами пока еще не могут определять и защищать свое право на высокую духовность), проявляя свою отцовскую заботу (а не властную волю), Елбасы смог и может принять программу о духовном обновлении казахов. Это может оказаться нравственным локомотивом модернизации общественного сознания в целом, укрепляя нравственный дух казахстанцев против натиска безнравственности и бездуховности, которые несутся по всему миру в условиях свободного сближения всех народов мира. На это, как мне кажется, и надо надеяться в первую очередь.
