Совсем недавно мы наблюдали «слив» провокационных видеозаписей из так называемой железнодорожной больницы, и (как всегда!) казахстанцы разделились на 2 воинствующих в соцсетях лагеря. Одни взывали к тому, чтобы прощать докторам излишнюю эмоциональность в конфликтах с проблемными пациентами, другие утверждали, что врачей нужно казнить и нельзя помиловать. А корреспондент ИА «NewTimes.kz» Екатерина Мостовая решила испытать на личном опыте, с чем же приходится сталкиваться врачам, и на один вечер составила компанию докторам в приемном покое Центральной дорожной больницы.
Идея поприсутствовать в приемном отделении возникла во время брифинга с Сергеем Демочкиным — главврачом «железнодорожки», как ее называют в народе. Объясняя происходящее на злополучных видеозаписях, Сергей Михайлович посетовал на полную беззащитность и незащищенность своих подчиненных. Посетовал он с искренней грустью в голосе и не единожды, а сидящие в зале сотрудники больницы грустно кивали в такт его словам, опустив глаза в пол. По словам главного врача, нападения и провокации в сторону докторов регулярны: раз в месяц точно происходят. Тут-то и возникла мысль — испытать на себе ощущения медработников, которые дежурят в приемном покое.
По совету самих сотрудников в качестве дня Х я выбрала пятницу: сказали, что будет «жарко, как в бане». Все логично: рабочая неделя заканчивается, многие снимают стресс алкоголем и «дарят» те самые жаркие пятницу и субботу дежурным врачам и медсестрам. «Смотрите во всех приемных покоях страны».
К своему «дежурству» я приступила в 6 вечера ровно. Получила свой халат, познакомилась с заведующим отделением (не успев уточнить, каким именно) и молодой, но весьма деловитой и строгой медсестрой Мадиной. Послушала забавную, но показательную байку от врача. Рассказал, как к ним поступила молодая женщина 30 лет, а сопровождала ее мама — лет 50. Дочь мучили судороги, а мать в нетерпении ругалась на врачей и возмущалась: «Почему вы не можете вылечить мою дочь? Что за врачи такие?». Когда же доктор уточнил у нее, когда начинаются судороги, мать пациентки ответила: «Так как выпьет, так сразу!».
«Видите, им проще нас обвинить, чем понять, что пить не нужно просто», — с грустным смешком сказал врач.
Отсчет пошел: Мои 8 часов «дежурства»
Я не открою секрет, если скажу, что дорожная больница давно нуждается в ремонте. Причем в идеале ремонт должен представлять собой полный снос и новую отстройку зданий. Приемное отделение представляет собой 2 небольшие комнаты: сначала вы попадаете в ту, где собственно оформляют всех жалующихся на недомогание. Это комната с маленькой квадратурой, где умещаются 2 койки, пара инвалидных кресел, стол с 2 стульями, стойка для оформляющих пациентов медсестер, несколько шкафчиков для документов, а бонусом светит тусклый свет, от которого быстро устают глаза. Картина дополняется регулярно прибывающими бригадами скорой, пациентами, их сопровождающими, полицейскими, медсестрами, ну, и сменяющими друг друга докторами, которых вызывают по телефону в зависимости от жалоб поступающих. Обстановка, конечно, очень рабочая, но весьма напряженная. Из этой же комнаты можно попасть во вторую смотровую, которая не намного больше. А, скорее, даже меньше.
От изучения местности меня параллельно отвлекают девушка, поступившая после ДТП, и чей-то шепот, сообщающий мне, что сегодня на смене будет та самая медсестра, которая в конце сентября пострадала от размашистого кулака нерадивого пациента. Пока думаю, что делать с этой информацией, девушку после аварии успели сводить на рентген, а она сама успела прийти в себя. Голос ее становился все громче и требовательнее в намерении как можно быстрее «уйти отсюда», как говорила сама девушка, объясняющая, что у нее куча других дел, ничего не болит, а голова на месте. В наличии головы на месте никто не сомневался, благо это даже моему невооруженному глазу было видно, и начинающую злиться девушку отпустили под расписку.
Потом появилась та самая медсестра. «Только не снимайте меня, пожалуйста, мы тут итак уже звезды», — попросила она. К слову, имя она тоже попросила не упоминать по личным причинам. На мой вопрос о самочувствии пожаловалась на то, что голова по-прежнему болит, но деваться некуда — нужно работать. Оказалось, что под горячую руку она попала пьяному мужчине с пробитой головой. Но предложение зашить ее он почему-то не оценил и, судя по такой реакции, разглядел одному ему заметную угрозу.
Пока моя собеседница делилась со мной своей историей, в отделение успели завезти еще несколько человек. Кстати, я наблюдала интересную тенденцию: пациенты поступают «партиями». Приезжают несколько бригад, отдают своих пациентов, их быстро оформляют и осматривают (ну, не всегда быстро), в какой-то момент уходит последний из той партии. Потом небольшое затишье и — следующая волна. Пациенты, конечно, совершенно разноплановые.
Окровавленный мужчина, упавший на арматуру.
Еще один мужчина, дочь которого сказала, что он не лечится, потому что врачей не любит.
И еще один мужчина, у которого — в буквальном смысле — шла кровь носом. Так, что потом пришлось мыть пол.
Парень, которого прижало тележкой.
Выпивший мужчина, на которого напали неизвестные, после чего завязалась драка.
Девушка с сотрясением мозга, за которую очень переживал сопровождающий ее парень и постоянно гладил по спине.
Несколько беременных девушек.
Целая толпа аллергиков! Для меня это было личным открытием. Как объяснила мне потом одна из врачей, аллергичных пациентов сейчас невероятно много, и дело вовсе не в цветах и цитрусах. Вернее, в цитрусах да не только. Оказалось, что пищевые аллергии — это настоящий тренд. Причем вы удивитесь — вызывает их поголовно фастфуд. Навскидку — одна четвертая часть всех пациентов, которых я увидела, поступали с симптомами аллергии: сыпь, удушье, одышка. Одна из девушек так тяжело дышала, что не могла говорить. К слову, распространены нынче аллергические реакции и на алкоголь. Во как!
Мужчина с судорогами, которого сопровождала громко кричащая родственница: она беспрерывно обвиняла его в том, что он «своим алкоголизмом и себе жизнь испортил, и ей». А сам мужчина сыпал в ответ громогласными матами, но зато стал гораздо спокойнее под воздействием мягкого голоса женщины-врача. Правда, когда пришла пора уходить домой, крики возобновились с еще большей силой. К новому потоку матов присоединились возмущения родственницы, которая ходила и ругалась на всех вокруг из-за потерянных документов, а потом из-за того, что врачи не стали его госпитализировать.
Еще один мужчина, который пил 2 недели без заметных перерывов и стал жаловаться на боли в желудке и печени. Правда, когда его привезли, внезапно оказалось, что бригада скорой не заметила ножевого ранения. Либо сделала вид, что не заметила. Странно, правда, что сам пациент не обратил на это внимания.
В некоторые моменты у меня создавалось ощущение, будто я смотрю 3D-сериал о казахстанской медицине. Такой, правдивый сериал без прикрас. Приемный покой больницы далек от образа, показанного нам в фильмах. Медсестры и врачи не церемонятся с пациентами, но не по причине некой грубости, а просто потому, что пациентов в сутки поступает человек 100 в среднем, а медперсонала на них — в десятки раз меньше. Хотя, по моим наблюдениям, дежурящие в отделении сотрудники повышают голос только в случае крайней необходимости, но бывают и весьма ласковы — например, с беременными девушками. Надеюсь, это была стандартная манера общения, а не искусственно созданная, потому что журналистка за спиной.
Медсестре нужно иметь твердую руку и спокойствие, чтобы взять кровь из вены у вырывающегося нетрезвого пациента, а врачу — самообладание и крепость нервов, чтобы найти контакт с кричащим на весь этаж человеком. И это при том, что в ж/д больнице категорически не хватает специалистов, хотя везут пациентов любого профиля, если они относятся сюда по месту жительства. По словам самих врачей, у них нет большинства узких специалистов. Например, кардиолога — если поступит человек с инфарктом, то ему окажут лишь первую помощь, а потом будут переводить в больницу с профильным отделением. Дежурная терапевт рассказала, что у них «лежит» очень много молодых пациентов с циррозами, всеми видами гепатита и ВИЧ-инфицированных.
«Представляете, мальчишки и девочки лет по 25?» — переспросила доктор.
«Смена» моя получилась достаточно спокойной: криков и дебоша практически не было, а пациентов было меньше обычного. «Наверное, вы нам удачу в виде передышки принесли», — с улыбкой сказала медсестра.
За 8 часов моего «дежурства» поступило примерно 40-45 пациентов: вечно занятых медсестер я не успела отвлечь уточняющим вопросом. За 8 часов я увидела удушье и жуткий кашель, аллергии и рвоту, алкоголизм, кровь и серьезные ранения, синяки и шишки. За 8 часов я несколько раз ответила на претензии пациентов, которые думали, что я медик, сидящий на стуле и не обращающий внимания на них. За 8 часов мои глаза устали от тусклого света в маленьком помещении. И за 8 часов я всем нутром прочувствовала, что быть казахстанским врачом — значит сильно любить людей. Иначе нет другого повода оставаться в этой профессии в таких условиях.
ИА «NewTimes.kz» ЗАПРЕЩАЕТ копировать и перепечатывать материалы агентства с пометкой «Эксклюзив», а также их фрагменты. ЗАПРЕТ распространяется на все зарегистрированные СМИ, а также паблики в Instagram.
