В обществе всегда есть категории людей, чьи проблемы остаются в тени для большинства. Благо есть НПО, фонды и волонтеры, которые добровольно помогают такой аудитории. В период карантина эта проблема встала еще острее. Корреспондент ИА «NewTimes.kz» Екатерина Мостовая уже рассказывала, с чем сейчас сталкиваются волонтеры, о чем переживает фонд помощи жертвам насилия и как выходит из положения центр для людей с зависимостями. Сегодня она поговорила с Оксаной Ибрагимовой — руководительницей ОЮЛ «Казахстанский союз людей, живущих с ВИЧ», которая рассказала, в какой ситуации оказались их подопечные во время режима ЧП.
Союз ЛЖВ включает в себя 20 неправительственных организаций, которые работают с ВИЧ-позитивными, людьми, употребляющими наркотики, МСМ — мужчинами, практикующими секс с мужчинами, и секс-работниками. Ключевые группы, уязвимые к вирусу иммунодефицита человека.
Союз не только занимается профилактикой и просветительской работой, но и стремится улучшить качество жизни своих клиентов. И сейчас они тоже изучили потребности и сложности, которые оказались актуальны во время карантина.
«Мы проводили да спецопроса среди НПО и людей с ВИЧ. Вылезло много проблем. Например, то, что нет мер индивидуальной защиты — масок, респираторов, перчаток. Еще больше стоит вопрос по социальному сопровождению. Например, люди, которые были на стадии оформления инвалидности. ЦОНы не работали, невозможно прикрепиться к поликлинике, люди остались без пособий и какой-то материальной поддержки. Вся помощь зависла, и многие остались без какой-либо помощи.
Вопрос по продуктовым пакетам. Некоторые остались без работы, даже если акимат выделяет какие-то продуктовые пакеты, встает вопрос: как это отвезти? На такси — дорого, ни в какие бюджеты это не укладывается. Еще и НПО столкнулись с тем, что нет разрешений на передвижение», — перечисляет проблемы Оксана Ибрагимова.
Читайте также: 200 новых случаев ежегодно и презервативы для детей. Важное о ВИЧ в Казахстане
Актуализировался еще один большой вопрос: многие клиенты, говорит Оксана, остались без работы, а следом и без жилья. Девочку, которая обратилась после насилия, определили в кризисный центр. А вот остальных пристроить удалось с большим трудом.
«По медикаментам — от региона к региону. Центры СПИД взяли на себя эту ответственность и развозят. Наши аутрич-работники разносят шприцы и презервативы для ключевых групп. И тут встречи с правоохранительными органами. А они не понимают, и мы разговариваем на разных языках:
«Какая-то сомнительная организация: что за деятельность, что за организация? Наоборот, шприцы даете, чтобы они больше употребляли?» Нет понимания, что шприцы даются, чтобы они не заражались, чтобы не использовали один и тот же шприц. Надо больше делать акценты, информировать», — объясняет Оксана.
По ее словам, встречи с полицейскими — это и стресс для самих клиентов.
«За лекарствами или диагностикой они едут или даже идут пешком через весь город. Нам сказали: «Не переживайте, их остановят, пусть просто объяснят, куда идут». Но не каждый хочет рассказывать полицейскому, что «я человек, живущий с ВИЧ». Не всем они готовы открывать статус — это психологический стресс», — говорит Оксана Ибрагимова.
Жителям Темиртау, получающим метадоновую терапию, тоже приходится несладко. Их наркологический центр временно закрыт, и за лечением им приходится ездить ежедневно в Караганду.
«Ситуация в Темиртау — временно закрыли наркологический центр. Теперь люди вынуждены ездить в Караганду за лекарствами. На карантине это проблема, сначала еще были сложности с машиной, это же каждый день блокпосты, полдня уходит. В итоге дали машину, сначала мы оплачивали, потом уже наркология от себя дала машину», — делится общественница.
Все это стало большим стрессом для подопечных союза ЛЖВ. И психологическая помощь сейчас актуальна как никогда. Но и с этим есть трудности.
«Сейчас сложно по психологической помощи. Стараемся переходить на онлайн-консультации, группы взаимопомощи проходили. Но сложно людям, есть те, кто только узнал о своем статусе, нужна психологическая поддержка. Им нужно выговориться, нужен личный контакт.
Нужно понять, как дальше жить. И сейчас люди только онлайн могут это получить, отчего сложнее статус принять. Когда есть личный контакт, можно проявить эмпатию, завоевать доверие. По телефону сложно это сделать — из-за конфиденциальности не все готовы говорить без личного контакта.
Опять же настроить Zoom или Skype многим людям проблематично. Не у всех есть ноутбуки, деньги на мобильную связь. Некоторым важнее купить булку хлеба, чем купить единицы», — говорит Оксана.
Сейчас организация размышляет над дальнейшей судьбой в новых реалиях. Они переводят программы в онлайн, учатся работать с уязвимыми людьми дистанционно и при этом не терять уровень доверия, заполняют заявки на новые гранты и надеются, что скоро все это закончится.
