Часто в полицейских сводках встречаются новости о случаях подделки документов и денежных купюр. Нынешние мошенники не сильно утруждают себя, так как используют современные технические средства, да и у полицейских на вооружении много устройств, помогающих оперативно вычислить мошенников. В конце XIX века в Семипалатинске орудовала группа фальшивомонетчиков. Полиции очень быстро удалось напасть на ее след. Как это было, узнавала собственный корреспондент ИА «NewTimes.kz» Бигуль Арыстанбаева.
Летом 1887 года в местной газете «Семипалатинские областные ведомости» появилась следующая заметка:
«26 мая в Семипалатинске схвачен польский поселенец Тобольской губернии Ишимского округа Иосиф Адамов Норвилло по подозрению в подделке кредитных билетов. При обыске в его квартире найдены штампы, краски и много заготовленной бумаги. На вопросы судьи Норвилло показал, что найденные вещи принадлежат ему, и сознался в подделке кредитных билетов, причем указал на сообщников — крестьянина Бийского округа Александра Фирсова, томского мещанина Гавриила Федорова, семипалатинского купца Трофима Шипилова и крестьянина Пермской губернии Ивана Разбейникова. О происшествии этом производится следствие, и обвиняемые в преступлении заключены в тюремный замок».
Материалы уголовного дела были обнаружены в архиве Семея краеведом Виктором Кашляком.
Осенью 1886 года купец 2-й гильдии из Семипалатинска Трофим Шипилов, томский мещанин Гавриил Федоров, содержавший в Семипалатинске постоялый двор и крестьянин Бийского округа Александр Фирсов, занимавшийся торговлей и подрядами, создали преступную группу и решили мгновенно поправить свое финансовое положение. Инициатором выступил Трофим Шипилов, вложивший в реализацию этой идеи свои средства. Узнав, что в Барнауле проживает «мастер» по изготовлению фальшивых денег по фамилии Норвилло, они поехали к нему и уговорили заняться в Семипалатинске изготовлением фальшивых кредитных билетов. Приехав назад в город, они не смогли найти подходящую квартиру и поэтому разместили «мастера» в селе Озерки, неподалеку от Семипалатинска, на заимке есаула Вяткина. Здесь Норвилло под видом мыловарения занялся изготовлением водяных знаков так называемым крапом, работая по ночам, так как мимо заимки Вяткина все время сновали люди.
В преддверии Рождества этого же 1886 года приехали в Семипалатинск из Тары торгующие дегтем, гусями и прочими товарами, но готовые и на всякое другое дело, где можно поживиться, мещане Куянов, Коршунов и Лоскутов, знакомые Федорова. Незадолго до этого между Шипиловым и Федоровым возникли некоторые разногласия: Шипилов, опасаясь болтливости Федорова, особенно в пьяном виде, захотел устранить подельника и с этой целью устроил фиктивный отъезд Норвилло из Озерок будто бы к Фирсову. Федоров скоро узнал об этой манипуляции и, чтобы отомстить Шипилову, решил продать «мастера» своим приехавшим из Тары друзьям — Куянову, Коршунову и Лоскутову всего за... 10 рублей. Сделка состоялась, Норвилло был найден, и Куянов увез его в Тару. Коршунов и Лоскутов вследствие полученной первым из них в одной из драк раны прожили в Семипалатинске еще около двух месяцев. В Таре «мастер» под наблюдением Куянова и опять под видом мыловара продолжил начатое дело — нарезал металлические доски и приступил весной 1887 года к изготовлению трехрублевых кредитных билетов.
Но при первом же сбыте этих билетов полиция напала на след преступников. Виновником оказался один из новых членов банды Оренштейн, который, проигравшись в одной из проводившихся в городе лотерей, пустил в обращение фальшивые купюры за одним номером. Так был схвачен первый участник преступной организации. Как только Норвилло об этом узнал, он немедленно собрался и в тот же день уехал из Тары на почтовых лошадях в Омск, захватив с собой принадлежности своего мастерства — доски, краски, «крапленые» бумаги. В Омске он пересел на пароход «Фортуна» и направился в Семипалатинск, куда его все время приглашали Шипилов и Федоров, успевшие за это время помириться. По приезде Норвилло в Семипалатинск Федоров стал подыскивать для него квартиру. Первая в доме мещанина Сергеева оказалась неудобной, Норвилло прожил в ней только два дня и съехал на другую, расположенную в Татарской слободе в доме Мухамедия Искакова. Но скрываться долго ему не удалось. Сыщики, напав на след фальшивомонетчиков, разослали по всем городам Западной Сибири срочные депеши о розыске Норвилло.
Сыскная полиция в этом случае показала себя с лучшей стороны. Не прожив в Семипалатинске и недели, «мастера» арестовали, а в квартире был проведен тщательный обыск, в результате которого нашли неопровержимые вещественные доказательства, позволившие раскрыть преступное сообщество и арестовать соучастников.
«Доски нарезаны очень старательно и профессионально, почему найденные при обыске пробные оттиски лицевой и оборотной сторон следует отнести к довольно удачным. Единственная же, найденная в квартире Шипилова при обыске, одна готовая бумажка за тем же номером, который имеется на досках, отобранных при обыске у Норвилло, нельзя признать особенно удачным снимком», — из полицейского протокола.
«Дело это состоит в связи с целой серией подобных дел, раскинутых по разным городам и селам Томской губернии, преимущественно в Барнауле, Колывани и Томске и в Таре Тобольской губернии. Связь эта заключается в том, что в разное время в разных местах разные лица затевали фабрикацию фальшивых бумажных денежных знаков при участии в качестве мастера помянутого Норвилло. Но эти фабрикации в Таре, Томской губернии и Семипалатинске составляли каждый раз отдельные предприятия и возникали по инициативе разных лиц, соблазнявшихся искусством Норвилло. Последний при этом вследствие большого риска, соединенного с таким искусством, разыгрывал, в сущности, самую неблагодарную роль белокожего негра: под влиянием угроз, насилия и т. п. его передают из рук в руки, воруют, продают и притом весьма дешево...» — писал в июле 1887 года надворный советник Макинский, проводивший следствие по этому делу.
Организация раскрыта, преступники арестованы, и дело вроде бы можно было закрыть, но не тут то было.
16 мая 1888 года семипалатинский уездный судья сообщил в канцелярию Степного генерал-губернатора об обнаружении в городе новых изделий местных фальшивомонетчиков.
«В конце февраля с. г. открыта в Семипалатинске новая подделка кредитных билетов и монет. Следствие по этому делу, имеющему тесную связь с делом, по которому обвиняемыми являются Норвилло, Шипилов и др., производилось в феврале, марте и окончено в апреле.
К тому времени дело о Норвилло, Шипилове и др. было уже почти окончено, но 2 мая с. г. поступил от товарища Тобольского губернского прокурора протокол, составленный им 14 апреля с. г. по заявлению содержащегося в Тарском тюремном замке Гаврилы Федорова (обвиняемый вместе с Норвилло, Шипиловым и др. по одному делу) о том, что Федоров сможет указать в Семипалатинске место, где спрятана им пачка фальшивых денег на 1000 руб.
Вследствие такого заявления мною 2 мая за Nº 271 сделано поручение следователю г. Тары об отобрании у Федорова подробного показания. Кроме этого, по делу остается не спрошенным по неразысканию свидетель — бывший работник Трофима Шипилова. К разысканию этого свидетеля приняты мной соответственные меры», — говорилось в докладе.
На этом следственное дело прерывается, и неизвестно, чем оно закончилось.
Несмотря на принятые меры, изготовление фальшивых купюр в Семипалатинске продолжалось и в дальнейшем. Так, по сообщению той же областной газеты от 10 июля 1899 года, в городе были задержаны крестьяне из ссыльных Тобольской губернии Ишимского округа Кузьма Герасимов и Петр Коштанов, у которых при обыске было найдено пять оттисков «копировки кредитного рубля, краски и разные жидкости».
В январе 1909 года Семипалатинский губернатор объявил благодарность и. д. пристава Семипалатинска Кларину и городовому той же части Брижатюку: «За проявленную энергичную деятельность и находчивость в деле обнаружения в поселке Старо-Семипалатинском подделывателя фальшивых монет медного и серебряного достоинства».
И этот список можно продолжать бесконечно...
