вторник, 19 марта 2024 г.
icon
449.3
icon
489.69
icon
4.89
Алматы:
icon
9oC
Астана:
icon
-3oC
1xadv
×

Сиреневые стены, рост аутизма и труд как спасение. Журналистка NT узнала, как астанчан лечат от психических заболеваний (ФОТО)

Тема психического здоровья в Казахстане обсуждается крайне слабо. Психиатрические клиники кажутся чем-то жутким и загадочным, а люди, признающиеся публично в расстройствах, становятся объектами бесконечной критики, непонимания и осуждения. Корреспондент ИА «NewTimes.kz» решила посвятить серию материалов этому сложному, но очень важному вопросу. В этом репортаже она расскажет о своем походе в центр психического здоровья столицы, где она узнала, как сейчас лечат пациентов, почему название больницы не перестает меняться и что вообще собой представляет современная психиатрия.

Фото: NewTimes.kz
Фото: NewTimes.kz

В 1953 году в селе Малиновка Акмолинского района появился областной психоневрологический диспансер, позже переименованный в областную психиатрическую больницу. Уже будучи психиатрической больницей Астаны, в 2004 году она стала называться Медицинским центром проблем психического здоровья. Сейчас же в медучреждении и вовсе отошли от слова «проблем» и стали называться просто Центром психического здоровья.

Архивное фото областного психоневрологического диспансера

 

На снимке Цой Г.В., Горьковой И.П., Штильман И.И. Целиноград, 1963год. Горьковой Иван Платонович, заслуженный врач Казахской ССР, был главным врачом Акмолинского областного психоневрологического диспансера. Судя по открытым источникам, Штильман был заведующим горздравом Целинограда.

Как вы поняли, столичная больница пережила множество переименований (как и сама столица, собственно), но в народе ее до сих пор называют либо психушкой, либо «25-й конечной». Все дело в том, что возле больницы всегда располагалась автобусная остановка, которая была конечной для 25 маршрута. Но сами сотрудники Центра надеются, что такое обновленное название будет больше ассоциироваться с ментальным здоровьем и поможет избавиться от навешивания ярлыков.

Коллектив областной психиатрической больницы Целиноградской области, 1980 год

Коллектив Медицинского центра проблем психического здоровья Астаны, 2013 год. На снимке директор Нуркатов Е.М. (в центре), администрация, заведующие отделениями, медицинский персонал 

Откуда начинается психбольница или Беспокойства, демонстративный шантаж и видеокамеры

Территория центра психического здоровья напоминает пансионат. Компактные непримечательные корпуса, высокие деревья, узкие тропинки от здания к зданию.

Фото: NewTimes.kz

В какой-то момент ловлю себя на мысли, что я пытаюсь представлять, что же происходит за стенами каждого из этих таинственных зданий. Естественно, во все отделения меня не пускают. Вопрос безопасности, идейных соображений, да еще и бурного ремонта всех корпусов. Но вот посмотреть работу отделения по приему больных, первого детского и третьего мужского отделений и центра психосоциальной реабилитации мне все-таки удалось. Начнем со святая святых любой больницы — приемного отделения. Выглядит оно весьма скромно, но и людей здесь работает не так много.

Фото: NewTimes.kz

«Поступает к нам до 10 человек в сутки. Поступают по направлению и по «скорой». По направлению участкового чаще, конечно. Потом в сопровождении медперсонала мы отправляем уже в нужное отделение. Здесь работают врач, санитар и медсестра, а дальше — кабинет скорой помощи, где диспетчер принимает вызовы и передает бригаде. Медсестра, кстати, тоже  выполняет функции диспетчера. В бригаде «скорой» — фельдшер и 2 санитара, бригада у нас одна. За сутки 15-18 вызовов. Конечно, не хватает одной бригады, проблемы есть, иногда не успеваем. Город растет, накладки бывают, конечно. Было бы хорошо иметь хотя бы 2 бригады. В дневное время выезжает фельдшер, в ночное время — врачебная бригада. Тогда врачи со всех отделений по графику дежурят», — рассказала нам старшая медсестра приемного отделения Людмила Никитина.

Фото: NewTimes.kz

На вопрос о том, с какими жалобами чаще всего поступают астанчане, нам объяснили разницу в отделениях.

«В приемное отделение поступают люди с нарушениями сна, беспокойствами, возбуждением. У нас еще отделение психокоррекции есть, туда поступают больные с неврозами, в депрессивном, тревожном состоянии — в общем, с невротическими расстройствами. А уже с психическими нарушениями поступают в острое отделение», — пояснила заведующая Капура Мукановна.

Среди прочих обязанностей у специалистов приемного отделения еще и выезды на суицидальные попытки. 

«Бывает демонстративное шантажное поведение: девочка поругалась с парнем или с родителями. На суицидальные попытки выезжает врач-психиатр. Но вызывают нас и в лечебные учреждения, да. Приезжаем в травматологию, в приемный покой — квалифицировать состояние совершившего попытку суицида. Если это нарушение психотического уровня, то привозят потом к нам, да. А если демонстративное шантажное поведение, то оставляют», — объяснила мне Людмила Алексеевна.

После беседы заведующая отделением Капура Бисеналиева провожает меня к выходу и попутно показывает видеокамеры, которые прячутся в углах под потолком и пристально следят за всеми посетителями. «В режиме реального времени работает, для безопасности», — уточняет в это время Людмила Алексеевна. На этом и заканчивается знакомство с «отделением по приему больных».

Закрытый этаж, принудительное лечение и любовь к психиатрии

Сопровождающая сотрудница центра ведет меня в следующее отделение под номером 3. Как объясняется на сайте, это — «мужское отделение на 60 коек с блоком первичного эпизода». Суть в том, что сюда госпитализируют пациентов с первичными эпизодами заболеваний, среди которых — шизофрения, разные виды психозов, расстройства личности и не только. Зайти сюда постороннему человеку не удастся. Да и сами сотрудники центра, не работающие в этом отделении, должны заранее спросить разрешения. Мы ожидаем некоторое время у входа, потом поднимаемся и нам, наконец, открывают дверь. В отделении весьма уютно и чисто: здесь как раз недавно сделали ремонт. Кстати, если у вас на фразе «психиатрическая больница» до сих пор в воображении всплывают ассоциации про желтые стены, знайте, что одним цветом ремонт там не ограничен. Например, в этом отделении перемешаны светло-розовый, сиреневый, бежевый цвета. 

Фото: NewTimes.kz

Сотрудники переспрашивают друг у друга несколько раз, точно ли согласован визит журналистки. Поняв, что все в порядке, успокаиваются, но сразу предупреждают, что этаж с острыми больными показать не смогут — небезопасно, новые лица там нежелательны. На этаже, куда пришла я, сидит администрация и расположена кафедра психиатрии столичной медакадемии, где занимаются студенты. А еще на этом этаже расположены палаты, где лежат пациенты в стадии ремиссии (ослабление симптомов болезни — прим.NT), либо же те, кто готовится к выписке. В день моего визита там было всего несколько человек: они окидывают любопытным взглядом, но быстро теряют интерес. Всего же в тот день в этом отделении находилось 54 пациента. Тем временем, встречаем в коридоре заведующую отделением Зульфию Уралбековну и просим рассказать немного о ее работе, пациентах и проблемах.

«Больше всего у нас пациентов с шизофрений — их больше 50%. Немало с органическими заболеваниями. В отделении оказываем и экспертную помощь, то есть лица призывного возраста могут сюда госпитализироваться по направлению врачей военкомата. Также поступают пациенты из воинских частей. И есть здесь пациенты, которые поступают на принудительное лечение по постановлению суда. Объем работы большой, у нас 2 врача всего на 60 коек. Среднего медперсонала хватает, в принципе, но вот дефицит с младшим персоналом. Если сравнивать работу сейчас и 30 лет назад, то сейчас тяжелее. Тяжелее в моральном плане. Раньше авторитет врача был на высоте, а сейчас первым делом на нас идут жаловаться, даже не выслушав», — посетовала доктор.

Она объяснила, что они в таком режиме работают уже долгое время, а кадровая нагрузка объясняется небольшой зарплатой, отчего многие специалисты и уходят в частные структуры.

«Охрана у нас не предусмотрена по штату, у нас санитары. Их двое на отделение. Это не очень много, конечно, текучесть большая среди младшего персонала. Надо очень психиатрию любить, чтобы работать», — со смехом сказала Зульфия Уралбековна.

По ее словам, в отделение пациенты поступают ежедневно, разнится лишь количество.

«Иногда бывает один пациент, иногда может 8 поступить. Сколько я работаю? Столько не живут! 30 лет уже точно работаю, оканчивала интернатуру по психиатрии. Но тяжело, конечно. А как отражается работа… Длительное пребывание в стационаре накладывает отпечаток. За рубежом 5 лет в стационаре работаешь — тебя должны перевести на менее напряженную работу. Сложно работать, и физически, и морально», — подытожила врач.

Карантин, рост аутизма и попытка побега

Выхожу из мужского корпуса в сопровождении сотрудницы, которая уже направляется в следующее отделение. Детское. Пока иду, ощущаю, как во мне борются любопытство и некая тревога. Но обдумать это не успеваю — детское отделение не так далеко от мужского, и вот мы уже заходим внутрь. Здесь тоже все закрыто на ключ, и посторонний не сможет легко попасть внутрь. Да и, наоборот, выйти на улицу не так просто.

В отделении тоже недавно сделали ремонт, и оно похоже больше на симбиоз детского сада и обычной больницы. Сразу при входе в отделение взгляд упирается в кабинет заведующей — Назгуль Тулебеккызы Мухатаевой, которая и проводит для нас экскурсию. Детский корпус внешне отличается от взрослого: если во втором все минималистично и сдержанно, то здесь вокруг картинки, фотографии, растения и игрушки. Первым делом нам показывают на расстоянии комнату — своеобразную карантинную зону. Туда переселяют детишек, которые подхватывают во время лечения какие-нибудь инфекции. Из комнаты в это время уже заинтересованно выглядывают несколько пар глаз. А мы идем дальше по коридору. Откуда-то доносится слабый плач, а из другой комнаты — протяжный мальчишеский крик. Заведующая подводит нас к одной из комнат и заранее объясняет:

«Здесь у нас 2 группы — младшая и старшая. Вообще у нас с 4 до 15 лет дети. Здесь вот сейчас младшая группа занимается».

Фото: NewTimes.kz

Заходим внутрь и тут же попадаем под прицел глаз десятка малышей. Некоторые из них начинают подходить к нам, заинтересованно заглядывая в глаза. Только один мальчик сидит поодаль от остальных и отрешенно смотрит в другую сторону. Маленькая девочка в это время замечает открытую дверь и начинает шагать в ее сторону, но ее попытку побега быстро пресекают. Ловлю себя на мысли, что я бы, не зная, никогда не предположила, что нахожусь среди детей с некими психическими нарушениями. Но мы стоим на пороге недолго — идет занятие, и мы перемещаемся дальше по коридору.

Коридор детского отделения. Фото: NewTimes.kz

«За ними смотрят, в туалет по часам водят. Есть санитары, воспитатели. Если один человек вышел, другой должен с ними остаться. Есть у нас комната отдыха, дальше палаты. А вот здесь уже старшая группа», — объясняет по дороге Назгуль Тулебеккызы.

Программа здесь насыщенная: где-то с детьми рисуют и просто общаются, в одной комнате — музыкальное занятие, в конце коридора есть учебный класс.

«Здесь дети занимаются по классам, к нам приходят учителя — у нас договоренность с 32 школой. Математика, казахский, русский. Они же в школе учатся, а потом сюда попадают, но это помогает не отставать», — объясняет заведующая.

В день моего визита в детском отделении было 23 ребенка. Диагнозы разные, по словам заведующей, но много аутистов.

«Для аутистов скоро открываем коррекционный центр, чтобы они могли находиться в отделении и сразу получать коррекцию. А так, есть дети с ЗПР (задержка психического развития — прим.NT), детки с умственной отсталостью, с шизофренией. Поступают каждый день дети в отделение. Дети с аутизмом здесь находятся максимум 2-3 недели, на дневном стационаре — это с 8 до 13 часов, либо с 8 до 18 часов. Это зависит от состояния ребенка. Также в режиме частичной госпитализации находятся дети с тяжелыми сопутствующими заболеваниями — бронхиальной астмой, например, с ДЦП, со слуховыми аппаратами. Остальные дети на полной госпитализации. Из 23 человек сегодня ночью 15 было здесь. Сейчас первичных пациентов очень много. Рост аутизма наблюдаем. Школа отправляет детей, бывает. Это детки, которые не усваивают школьную программу, по направлению комиссии они к нам поступают», — рассказала напоследок врач.

Труд для души, разделочные доски и выход в новую жизнь

В 1961 году в Целинограде появился психоневрологический диспансер. И уже в 1962 году при больнице появились лечебно-трудовые мастерские: швейный, пластмассовый, галантерейный, механический и столярный цехи. Еще через год в отделениях появились трудовые комнаты, а врачи по труду вели контроль и фиксировали динамику психического состояния.

В 1990-2000-е годы возникли проблемы с решением вопросов социальной и трудовой реабилитации. Отсутствие финансов мешало воплотить в жизнь идею создания лечебно-производственных мастерских. Но в 2015 году в центре все-таки появились долгожданные мастерские, в 2017 году они превратились в центр психосоциальной реабилитации — ЦПСР. И туда мне тоже удалось сходить на экскурсию.

Для тех, кто прошел лечение в центре психического здоровья и получил группу инвалидности, ЦПСР становится важным звеном для возвращения к работе и социальной жизни. За 2018 год уже 235 пациентов прошли там реабилитацию, основное число которых приходят с диагнозами шизофрения, умственная отсталость, расстройства личности и поведения, обусловленные болезнью, повреждением или дисфункцией головного мозга. В центре проводят консультирование, групповую терапию. Пациентов заново обучают социальным и коммуникативным навыкам. И что не менее важно: здесь люди учатся прикладным вещам, которые помогают не только улучшению психического состояния, но и поиску работы в дальнейшем.

«У нас функционируют производственные цеха: швейные, столярный и слесарный, мини-типография, цех по изготовлению сувениров, художественно-прикладные мастерские. Клиентов обучают технике рисования, декору, глине и скульптуре; развивают умение шить и вязать. Также уделяется внимание физическому здоровью и творческому развитию пациентов, проводятся занятия по танцам, музыке и вокалу. В спортзале проходит утренняя зарядка и  спортивные игры», — рассказали в центре психосоциальной реабилитации.

Русский публицист-революционер, педагог и философ Александр Герцен, живший в 19 веке, говорил, что «только труд дает душевное здоровье — упорный, бодрый труд». Такого мнения о труде придерживались многие философы, писатели и даже психиатры. И, судя по хорошему эффекту от реабилитации в ЦПСР, они знали, о чем говорили.

Цеха реабилитационного центра оборудованы всем необходимым для увлекательных занятий пациентов. Пожалуй, больше всего меня покорили те цеха, где пациенты готовят изделия из дерева и вяжут. Признаться честно, связанные ими шапки, одежда и аксессуары выглядят гораздо лучше тех, что продаются в магазинах за невиданные суммы. Видимо, отчасти сказывается и то, что особенность многих пациентов в сосредоточенности и щепетильности. В столярном же цеху создают из дерева такие стулья и разделочные доски, что они легко смогут найти себе аудиторию из покупателей.

Фото: NewTimes.kz

Фото: NewTimes.kz

Фото: NewTimes.kz

Прелесть такой трудовой терапии в том, что пациенты общаются друг с другом, привыкают к обществу и работе, обучаются новым навыкам, которые могут помочь им обеспечивать себя. Занятия музыкой и, например, рисованием помогают расслабиться.

Фото: NewTimes.kz

Но помимо всего пациенты, проходящие реабилитацию, еще и фактически обеспечивают больницу мебелью, постельным бельем, одеждой, картинами и сувенирами. Таким образом, больница поддерживает производство, приобретая необходимое у «собственных изготовителей», а акимат поставляет для ЦПСР все комплектующие для этого производства: ткани, нитки с иголками, дерево, инструменты, краски и все остальное. В центре даже обучают работе в общепите — например, тому, как быть официантом.

«Количество трудоустроенных пациентов на 2018 год – 32, это на 16 пациентов больше по сравнению с 2017 годом. Из них трудоустроены в  Кафе «Кunde» — 22, в социальную мастерскую «GreenTAL» — 10, в столярный цех  – 7, в швейный цех – 3, 3 пациента проходят стажировку в социальной мастерской «GreenTAL», — рассказали в ЦПСР.

 

Что думаете об этом?
Нравится 0
Мне все равно 0
Забавно 0
Сочувствую 0
Возмутительно 0