Министр энергетики Болат Акчулаков заявил о возможном увеличении мощности Шымкентского нефтеперерабатывающего завода. Специалисты к новой-старой идее министерства относятся скептически, передает собственный корреспондент ИА «NewTimes.kz» Игорь Лунин. Мы почему-то очень гордимся своими огромными запасами нефти. Примерно с теми же основаниями, что и необозримостью наших степей, высотой гор и летней жарой. При этом за 30 лет независимости так и не удосужились обеспечить современную переработку этого божьего дара.
Неожиданное открытие нового министра изрядно позабавило шымкентцев. И не только. Выдал свое ноу-хау господин Акчулаков в нетрадиционной для его должностного статуса форме публичных размышлений на тему на традиционном казенном языке, сразу оговорившись, что все будет непросто.
«Сегодня территориально имеется площадка на Шымкентском НПЗ, и общие заводские хозяйства позволяют задуматься над расширением мощности именно этого завода, чтобы покрыть растущие потребности в краткосрочный период. Однако здесь встанут у нас вопросы по обеспечению нефтью. Сегодня нам необходимо будет подумать над расширением пропускной способности нефтепровода Атырау–Кенкияк. Дополнительные работы нужно будет провести по увеличению пропускной способности до 6 млн тонн», — заявил он.
Замена главы одного из самых одиозных и странных министерств на первого вице предсказуемо в работе ведомства ничего не изменила. Контора, вся деятельность которой десятилетиями сводилась к объяснению очередного повышения цен на топливо, продолжает радовать население стабильностью, верностью традициям и невозмутимой отстраненностью от реальности. Похоже, что и выступления главы государства по теме в Минэнерго не замечают. Нарисованная президентом страны картина куда как ближе к реальности.
«Не секрет, что многие рыночные ниши плотно «забетонированы» далеко не рыночными методами. Предприниматели не могут войти в рынок, а если и сумели войти, то вынуждены подчиняться частным монополистам. Антиконкурентные проявления сохраняются повсюду: рынок угля, электроэнергии, нефтепродуктов, связи, фармацевтических препаратов, услуги аэропортов, услуги ЖКХ, логистики. Список можно продолжать», — из послания президента народу Казахстана в сентябре 2020 года.
На дворе давно февраль 2022-го, а рабочий календарь министерства энергетики похоже не перелистывался с конца прошлого века.
Тогда, в 80-х, еще до прихватизации и силовых смен собственников планировалось строительство второй очереди Шымкентского НПЗ. Завод изначально проектировался в тандеме с шинным. Вторая очередь — комплекс глубокой переработки нефти — должна была обеспечивать шинный сырьем. Но тут грянула независимость, и заводы стали не нужны. Оборудование для 2-й очереди ШНПЗ, которое успели завезти при Союзе, три десятилетия ржавело на обширной заводской территории. О глубокой переработке нефти уже никто не вспоминал. Шинный завод был уничтожен. Чудом переживший то, что Елбасы потом назвал «нашей первой промышленной революцией» — разгром производства в начале 90-х, нефтеперегонный ничего сложнее бензина делать не собирается. Зачем, при таких-то ценах?
После 20 лет препирательств на высшем уровне — строить нам третий НПЗ или нет? — остановились на «модернизации» имеющихся. Она была завершена в 2018 году, и тогда же Минэнерго и лично его глава Канат Бозумбаев заверили казахстанцев, что теперь мы не только себя наконец-то насытим горючим, но и станем ведущими экспортерами в Средней Азии. Но не срослось. Дефицит ГСМ в стране возникает регулярно с неумолимостью времен года. Внятных объяснений этому странному явлению министерство энергетики так и не придумало. Попытки назначить виноватых выглядят не убедительно, а иногда просто по-детски наивно.
Минэнерго и окормлямым им «экспертным сообществом» с лета прошлого года продвигается оригинальная мысль, что цены растут из-за дефицита. А его создают нелегальные торговцы бензином в приграничных областях России и тамошние автомобилисты, заезжающие заправляться на наши АЗС. Разница в розничных ценах у нас и у них держится на отметке +40% в пользу россиян.
У специалистов такие объяснения вызывают только улыбку.
«Просто прикиньте, какие объемы могут вывезти эти «челноки и контрабандисты» канистрами в своих легковушках?! — говорит председатель ассоциации АЗС «Жанар жағармай» Кайыпбек Камбаров. — А если речь идет о большегрузах и железнодорожных составах, то все вопросы к погранслужбе, органам транспортного контроля и еще полудюжине ведомств, обязанных пресекать нелегальную торговлю стратегической продукцией».
Специалист полагает, что ценообразование в сфере нефтепереработки не просто не прозрачное, а намеренно замутненное.
«Муть начинается не на заправке и даже не на мелкооптовой нефтебазе. Мы отлично знаем и буквально ощущаем собственной шкурой и карманом только конечную цену — на пистолете АЗС. Сколько стоит литр так называемой давальческой нефти и сколько литр выгнанного из нее бензина или дизельного топлива на нефтеперерабатывающих заводах — тайна великая, охраняемая не слабее государственной. Я не первый десяток лет работаю в этой сфере, но могу только схематично объяснить, из чего складывается конечная цена литра бензина: цена добычи + отпускная цена завода + транспортировка + хранение на нефтебазах + налоги + акцизные сборы. А вот наполнить эту схему цифрами не могу. Нет информации. Разве что ставки налогов и акцизов известны. И то в процентах к неизвестной стартовой цене. АЗС в этой пищевой цепочке самые последние. Торговая надбавка у них составляет всего несколько тенге на литр. Все остальное накручивается в предыдущих звеньях», — пояснил Кайыпбек Камбаров.
До 2016 года в Казахстане розничные цены на ГСМ регулировались государством. Председатель ассоциации АЗС «Жанар жағармай» отметил, что они добивались введения государственного регулирования оптовых цен. Добились прямо обратного — отмены всякого регулирования.
«И снова здорово, вернули госрегулирование. Почему-то на 180 дней и опять розницы. Какой смысл? Что изменится за это время? Нам повторяют привычные мантры про рыночное саморегулирование и прочие благоглупости. Какое может быть рыночное регулирование в полностью монополизированной сфере экономики? ГСМ — стратегический товар, и цены на них должны регулироваться государством. Регулироваться жестко и по всей цепочке — от скважины до АЗС! Пока в этой сфере господствуют крупные компании-ресурсодержатели. Малый и средний бизнес из нее последовательно вытесняется. Почему отечественные цены на ГСМ должны быть привязаны к российским? Не вижу ни прямой связи, ни необходимости в таких мерах. У нас своя экономика и свои приоритеты. В их числе развитие отечественного предпринимательства, его конкурентоспособность. С такой ценовой политикой это недостижимо по определению! Пока не будет положен конец диктатуре ресурсодержателей, мы эти задачи не решим», — констатировал он.
Прогноз по ценам на автомобильное топливо неутешительный. Близится весна. На юге уже начинается пахота. А сезоны полевых работ у нас всегда сопровождаются ростом цен. Разговоры в правительстве о том, что они должны равняться на запредельно высокие российские идут уже не первый год. Почему не наоборот? Вопрос в условиях нашего специфического рынка неуместный. Кто-то помнит, чтобы цены хоть на что-нибудь за последние 40 лет снижались? Оставим соседям самим разбираться, откуда у их цен ноги растут. Для роста отечественных объективных причин не просматривается.
«К цепочке составляющих цены на бензин, составленной Кайыпбеком Камбаровым, в самое ее начало надо добавить еще одно звено. Возможно, важнейшее — жадность, — говорит руководитель группы общественного мониторинга Бауыржан Исалиев. — Когда велась долгая и мучительная реконструкция трех отечественных НПЗ, правительство в нее не вкладывалось. Все делалось на инвестиционные деньги. Теперь инвесторы должны вернуть вложенное. Разумеется, с наваром. Его размер определяется только аппетитами крупных компаний, работающих на нефтяном рынке страны. Как оправдание, приводятся показатели инфляции. Даже по данным нашей самой честной в мире статистики она у нас не менее 9% в год. Насколько тенге подешевел за время всевозможных локдаунов, карантинов и отдельных массовых ограничений работы бизнеса, можно увидеть в любом продовольственном магазине».
Он добавил, что если инфляция, как и безработица, — неизбежные и обязательные составляющие выбранной для нас модели экономики, то галопирующие цены на ГСМ — продукт отечественной финансовой мысли.
«Возможно, при помощи северных соседей, давно и успешно продавливающих в ЕАЭС собственную ценовую политику. Следуя ей, мы никогда не станем конкурентоспособной экономикой и вечно будем путем хитрых математических выкладок рисовать себе для успокоения проценты «отечественного содержания». Удивительно не то, что цены на горючее регулярно растут, а то, что на общем фоне делают это еще довольно скромно. Ну так еще не вечер. Будут расти дальше. Сработал и эффект отечественного содержания. Значительная часть комплектующих нефтегазового комплекса импортируется. Дешевеет тенге — дорожает импорт. Все это увеличивает себестоимость продукции отрасли», — выразил свои мысли Бауыржан Исалиев.
Руководитель группы общественного мониторинга отметил, что цены на ГСМ у нас росли всегда. Независимо от котировок нефти на мировых биржах. Нефть дешевеет — бензин дорожает — надо покрыть убытки экспортеров. Нефть дорожает — бензин дорожает, потому что дорожает нефть.
«Это китайцы, импортируя большую часть нефти, ежеквартально проводят корректировку цен на внутреннем рынке. Так у них не рыночная экономика, а «социализм с китайской спецификой» и разгуляться спекулянтам не дают. Нашим нефтяникам продавать нефтепродукты на внутреннем рынке почему-то невыгодно. Если судить по умозаключениям отечественных экономистов, то делают они это исключительно из незамутненного корыстью патриотизма, себе в убыток», — заключил он.
По межгосударственному соглашению ЕАЭС к 2025 году все участники союза должны выровнять цены ГСМ на внутренних рынках. В какую сторону будем равняться, объяснять излишне. В РФ сегодня розничная цена литра Аи-92 около 250 тенге. Нам есть к чему стремиться!
После краткого перерыва сопровождавшегося немотивированным оптимизмом — «зальем всю Азию казахстанским бензином», осенью прошлого года мы снова стали импортировать горючее из России. Пока только дизель. Но лиха беда начало!
Почтенный возраст трех отечественных НПЗ изначально давал малую надежду на результативность их реконструкции. Хотя Карим Масимов, будучи премьер-министром, всячески убеждал нас, что новые заводы нам не нужны, а после модернизации существующих страна будет обеспечена собственным горючим. А пока будем покупать российское.
Злые, но хорошо информированные языки говорят, что завозить бензин из РФ мы будем до тех пор, пока «талантливые» детки и прочие родственники членов нашего правительства будут владеть там нефтеперегонными заводами, как сын бывшего казахстанского министра, прикупивший несколько лет назад Оренбургский НПЗ. Папа-министр, помнится, во время очередного рукотворного топливного кризиса советовал казахстанцам ездить на работу на одном джипе всем подъездом, как он сам. К сожалению, джипов в стране хронически не хватает на всех. Как и горючего.
Искусственно поддерживаемый дефицит горючего в нефтяном Казахстане — безусловная заслуга профильного министерства.
Первый раз необходимость строительства четвертого НПЗ озарила отечественную власть в 2009 году. Тогда президент Назарбаев поручил это правительству. А оно то ли забыло, то ли болт забило почти на 10 лет. Видимо, забыл и сам президент. В 2018-м Нурсултан Абишевич поручил еще раз. Правительство начало обсуждение поручение президента. А что, так можно?
«С учетом прогнозируемого роста потребления образуется дефицит бензина между 2021-2023 годами, дизельного топлива — к 2023 году, авиакеросина — после 2026 года, — говорил тогда министр энергетики Канат Бозумбаев. — Предварительное ТЭО нового НПЗ будет разработано компанией «КазМунайГаз» во втором полугодии 2018 года под моим личным руководством. Именно во втором полугодии будут приняты решения о возможном строительстве, месте дислокации и мощностях НПЗ».
В 2022 году у нас новый министр, три НПЗ возрастом от Второй мировой до конца прошлого века — в Атырау, Павлодаре и Шымкенте, дефицит топлива и все тот же механизм его распределения, который можно считать отечественным изобретением. Как создать дефицит горючего в нефтедобывающей стране? Просто!
«Пока рынок поделен между несколькими крупными игроками, они всегда смогут договориться между собой о ценах и распределении горючего между розничными операторами. Государственные контролирующие органы зачастую этому, в лучшем случае, не препятствуют, самоустранившись от регулирования рынка стратегического товара, цена на который влияет на все остальные, в худшем — делают все, чтобы реальная конкуренция на этом рынке у нас не появилась как можно дольше», — пояснил председатель ассоциации АЗС «Жанар жағармай» Кайыпбек Камбаров.
Все по ставшей у нас классической схеме: бензин дорожает, потому что дорожает транспортировка, потому что дорожает бензин...
