«К тому моменту, когда я с дочерью собрала чемоданы, чтобы лететь на постоянное место жительства в Аликанте — это жемчужина испанской Коста Бланки, — многое было мной пережито и переосмыслено в Алматы. Эта попытка уехать была не первой. В начале 90-х годов прошлого века мы собирались навсегда в Санкт-Петербург. Тогда все уезжали в Россию. Выставили дом и весь скарб на продажу. Главное, что у нас забрали сразу за три копейки, — нашу семейную двуспальную кровать. А дальше дело не пошло. Мы так и остались, лет десять перебиваясь без супружеского ложа.
Потом были другие поползновения. Мы даже получили американскую грин-кард, но стало так страшно и невыносимо грустно, что мы так и не решились пересечь океан. Позже были мысли уехать в Канаду, Австралию или куда-нибудь еще. По всем законам жанра должен был наступить переломный момент, когда от слов и мыслей, наконец, переходишь к делу. Это случилось в 2013 году. К тому времени мы уже развелись с мужем, умудрившись сохранить хорошие отношения. Но случилось невероятное: я вдруг потеряла страх, стала внутренне свободной, меня не пугала неизвестность, мне захотелось увидеть и попробовать что-то до сих пор неизвестное! И это была эмиграция.
Мне хотелось уехать по разным причинам, и, честно сказать, я до сих пор не определилась, какая из них самая главная. Я уезжала от беспросветного бизнеса, который не имеет никаких перспектив без «крыши», важных связей и откатов. Я бежала от дорожных полицейских, которые с каждым годом останавливали меня все чаще и трамбовали все напористее. Я бежала из этой некомфортной городской среды: происходило — да и происходит — немало изменений, которые чудовищны по отношению к обычному человеку.
Я увозила дочь от бестолковой и нежизнеспособной школы. В Европе она все-таки бесплатно (в Алматы такие перспективы невозможны) выучит два-три иностранных языка, получит достойное образование, поймет, что жить можно по-другому. Европейский социум — это уважение к человеку и к личности. То, чего так не хватает в Казахстане.
С первого дня мы начали жить в Испании как дома. Никакой ностальгии. Со временем я здесь нашла еще одно свое призвание. Работаю журналистом, но параллельно, вот уже 4 года, занимаюсь продажами недвижимости. Кроме того, со своими клиентами — а это в основном казахстанцы и россияне — делюсь наработками в плане адаптации в новой для них стране.
Тем временем мой сын живет в Санкт-Петербурге — он, получается, осуществил нашу мечту! С алматинским аттестатом сразу поступил в питерский вуз, бесплатно закончил бакалавриат, затем — магистратуру. Работает в солидной компании, движется по карьерной лестнице. Ему нравится. Тысячи лучших выпускников уезжают в Россию по ее многочисленным программам, которые собирают казахстанские сливки — не зря периодически волнуется казахстанское общество по этому поводу. И будут уезжать, пока систему образования будоражат бессмысленными реформами, не пытаясь решить главные вопросы: падение уровня образования, все возрастающую коррупция, отсутствие социальных лифтов.
Не последнюю роль, наверное, играет и национальный вопрос. Национализма в Казахстане как бы нет, но его призрак постоянно бродит где-то рядом. Но парадокс заключается в том, что в Россию и в другие страны уезжают не только русские Казахстана, но и украинцы, белорусы, немцы и даже казахи. Последних среди эмигрантов, наверное, ничуть не меньше, чем представителей других национальностей. Спросите у них, почему они меняют Родину на чужбину, и вы услышите, что сложно жить в стране с неопределенными экономическими перспективами».
