Грандиозный проект по покорению целины — пожалуй, самый спорный в истории Казахстана. Это был тот редкий случай, когда даже Политбюро официально признало ошибочность своих действий.
Освоение целины стало одним из самых масштабных проектов СССР. По призыву Хрущева тысячи людей отправились в казахские степи поднимать урожай. Однако сегодня отношение к этой программе остается неоднозначным. Одни считают, что целина оставила после себя километры мертвой земли, нанесла ущерб интересам казахского народа и оказалась экономически нерентабельной. Другие уверены, что проект принес только пользу: вместе с хлебом в степи выросли новые села и города, а залежные земли раскрыли свой плодородный потенциал.
Сегодня в Казахстане живут внуки и правнуки задорных целинников. Журналист ИА «NewTimes.kz» Владислава Гришина пообщалась с ними, чтобы понять, что осталось от той великой эпопеи.
В середине 50-х годов в Казахстане началось освоение целины. Тогдашнему советскому руководству срочно требовался «быстрый хлеб», чтобы решить зерновую проблему в СССР. Кроме того, послесталинские власти стремились доказать неэффективность политики своих предшественников в области сельского хозяйства. Даже – ценой пагубных для окружающей среды экспериментов, обусловивших не только деградацию самих целинных почв, но и материально-техническое и кадровое истощение сельского хозяйства.
Руководство Казахстана пыталось убедить Москву, что широкомасштабная распашка степей – крайне рискованный шаг. Первая причина – климат, а вторая – нехватка инфраструктуры и кадров.
«Казахстан – область скотоводческая, а не земледельческая. Не стоит здесь развивать целину», – пытался отговорить Хрущева первый секретарь ЦК КП Казахстана Жумабай Шаяхметов.
Шаяхметов с самого начала выступал против идеи Никиты Сергеевича, но его возражения не были услышаны. Более того, его высказывания стоили ему должности. Хрущев считал, что Шаяхметов намеренно занижает и размеры земель, пригодных к распашке. В 1954 году Шаяхметова сняли с должности, а его место занял Пантелеймон Пономаренко.
Так началась одна из самых масштабных и противоречивых аграрных программ в истории СССР.
Советская молодежь с энтузиазмом откликнулась на призыв Никиты Хрущева – тысячи людей устремились в казахстанские степи осваивать целину. За первые три недели только среди комсомольцев-добровольцев набралось 25 тысяч человек, позже их число превысило 75 тысяч. Для сравнения, это вдвое больше, чем все население Кокчетава в те годы.
Новобранцам предлагали комсомольские путевки, льготы, жилье и достойную зарплату. Однако многие оставляли не просто стабильную работу в крупных промышленных центрах, но и квартиры в Москве, Ленинграде, Киеве, Крыму – ради палаток в продуваемой ветрами степи.
Доярка Камшат Айсина и комбайнер Болат Куанышбаев. Фото Иосифа Будневича, 1976 год.
«Первую зиму пережили в землянках», – вспоминали впоследствии первые целинники.
Сегодняшней молодежи, скорее всего, непросто понять, почему их прадеды и прабабушки добровольно соглашались на такие условия. Ведь в те годы многие ко многому относились иначе, люди мечтали не о личном комфорте, а о великой цели, ради которой стоило преодолевать любые испытания.
Первое время все шло по плану: целинные земли давали рекордные урожаи, страна гордилась успехами. В 1954 году каждая четвертая буханка была получена из целинной муки. А в 1960-м году – уже каждая третья. Страна, наконец, вдоволь наелась. Но уже через несколько лет стало ясно: природа не терпит насилия. Почвы истощались, началась эрозия, участились пыльные бури. Кроме того, власти не предусмотрели, как будет храниться и вывозиться зерно, из-за чего огромные его запасы просто пропадали.
Несмотря на проблемы, Хрущев продолжал настаивать на расширении целины. Он шесть раз приезжал в Казахстан и не давал спокойно жить партийным, советским и хозяйственным органам, требуя новых рекордов.
Первый «звонок» прозвучал в 1963-м, когда в СССР грянула страшная засуха. Казахстанская целина дала только половину плана. Случилось то, о чем Хрущева предупреждали.
61-летняя Татьяна Новикова выросла в семье целинников.
«Мой отец, Барабаш Михаил Васильевич, родился в 1936 году в Ивано-Франковской области, в Украине. Еще в юности он приехал в Казахстан по комсомольской путевке, отсюда его забрали в армию в украинский город Николаев, и сюда он вернулся после службы».
Комсомольская путевка – это направление, которое выдавалось комсомольцам для участия в подъеме целинных и залежных земель. Вместе с ней предлагались бесплатный проезд, временное жилье (чаще всего бараки), льготы и возможность неплохо заработать. Однако реальность сильно отличалась от романтических лозунгов.
Условия жизни были далеки от комфорта: суровый климат, нехватка бытовых удобств, изнурительный труд. Тем, кто ехал за легкими деньгами и приключениями, приходилось быстро взрослеть и закаляться. Целина становилась испытанием на прочность, которое выдерживали далеко не все.
Фото из личного архива целинника Хаима Розенфельда.
Формально комсомольская путевка на целину выдавалась добровольно, но на практике отказаться от нее было почти невозможно. Тем, кто находил основания для отсрочки—по семейным обстоятельствам или состоянию здоровья—приходилось мириться с ограниченными карьерными перспективами и осуждением общества.
Так Михаил Барабаш оказался в совхозе имени КазЦИКа, что в 90 километрах от города (ныне – село Бектау, Шортандинский район, Акмолинская область). КазЦИК, как его называли местные, был не то селом, не то деревней, не то городом—он просто был КазЦИКом. Вместе с ним в пыльных степях появлялись и другие подобные поселения, ставшие временным домом для тысяч целинников.
«Мы жили на отделении совхоза, и там в основном проживали люди разных национальностей. Коренные жители жили только в центральной усадьбе совхоза, но наши отношения с ними всегда были нормальные», – вспоминает его дочь Татьяна.
Так, Барышевка была отделением № 6, Конкрынка — № 5, а Комсомольское — № 2. Именно в последнем и пустил корни Михаил Барабаш. Михаил Барабаш встретил свою жену в поселке Комсомольском.
Анна Зверева приехала на целину с родителями из Костромской области. Их родственники, уже обосновавшиеся здесь, уверяли: жизнь на целине налажена, есть снабжение, работа, а для детей — школы. В каждом отделении КазЦИКа действовали четырехлетние школы, а в центральной усадьбе совхоза была полноценная школа-интернат на 10 классов. Для многих переселенцев это было настоящим открытием — раньше они и не слышали о таких учебных заведениях. Но больше всего их поражали бескрайние поля с золотистой пшеницей, которые казались воплощением обещанного процветания.
Супруги Анна и Михаил с дочкой Татьяной. Фото из архива семьи Барабаш.
Они прожили вместе 57 лет, создав крепкую семью, и оставили после себя троих детей, которые до сих пор живут в Бектау,
Михаил Барабаш трудился на целине в самых разных ролях — работал на технике, был агрономом, наладчиком и управляющим. Казахстанская степь стала для него родным домом, и он никогда не помышлял о возвращении.
«Отец никуда не собирался уезжать, — вспоминают его дети. — Мы лишь переехали с отделения в сам совхоз. Он был убежденным коммунистом и полностью предан Родине. Настолько честным и трудолюбивым, что однажды даже сказал маме: Я принадлежу сначала государству, а потом тебе».
Фото из архива семьи Барабаш
Другому целиннику, Валентину Петровичу Щербакову, было 25 лет, когда он отправился в Казахстан. Как и многие, он ехал за мечтой — и остался здесь навсегда.
Встретил нас пенсионер в своей уютной, хоть и однокомнатной квартире. Несколько лет назад он потерял жену, и теперь его единственной спутницей по жизни стала кошка. На столе уже ждали угощения, а из кружек поднимался горячий пар, закручиваясь в легкие облачка. Валентин Петрович уселся поудобнее и начал свой рассказ.
История Валентина Петровича Щербакова началась 9 мая 1936 года в деревне Шалашной Пермской области. Его отец, лесник, погиб в первые месяцы войны под Смоленском, оставив пятилетнего Валю старшим в семье.
Военные годы были тяжелыми:
«Хлеба не было, есть особо нечего. Летом ели сушеные головки клевера, мама варила кашу с молоком. С лета до поздней осени мы ходили в лаптях. Хорошо, что меня дед научил их шить — сам себе делал».
Но даже в суровом детстве хватало моментов, над которыми Валентин Петрович смеется до сих пор. Например, как они с друзьями открыли, что липовые доски отлично скользят по горке прямо в речку. Одна беда — брать их приходилось с сарая школьной учительницы. Летом речка звенела детским смехом, а зимой сарай остался без одной стены. Виновных искали, но, как вспоминает Валентин Петрович, «оно того стоило».
Четыре класса образования — и дальше в жизнь: вязал веники, с 14 лет работал молотобойцем и кузнецом, даже успел поработать на паровозе. Потом была армия, служба в пограничных войсках на Сахалине.
«Половина призывников проучилась только четыре класса. Война же была, не до учебы. Но наш командир организовал вечернюю школу, и за три года службы я уже вышел семиклассником».
Валентин Щербаков в молодости
В мае 1961 года Валентин Петрович приехал в Костанайскую область. В Житикаре как раз открывался первый асбестовый горно-обогатительный комбинат, и туда требовались водители.
«В Житикару мы приехали в пятницу вечером, а в субботу пошли на танцы. Танцевал с девчонкой, а она, оказывается, с Целинограда. Работала на элеваторе в отделе кадров. И она говорит: «Езжайте в Целиноград. Там столько машин, вся степь забита!» А мы даже не знали, где этот Целиноград. Она все объяснила, и нас, желающих, собралось восемь человек. На утро мы на автобусе поехали в Тобол, а оттуда на поезде до Целинограда».
Мы приехали поздно, и нас, всю группу из восьми человек, приютили у себя казахи. Чаем напоили, постелили на полу. Мы даже не знали, где мы находимся. Но степь затягивала, и было ощущение, что мы здесь для чего-то великого!» – рассказывает целинник.
Вопрос с жильем решился уже на следующий день, и Валентин Петрович устроился на завод сельскохозяйственного машиностроения. Первая зарплата приятно удивила — 170 рублей. Он решил работать в две смены. Однако вместо ожидаемых 340 рублей получил лишь 207. Разочаровавшись, уволился.
Следующим местом работы стала автоколонна, где он проработал 40 лет. Здесь занимались перевозкой грузов, стройматериалов и кормов для совхозов.
«Там зарплата у меня была по-настоящему хорошая. Когда приехал домой, у меня было полторы тысячи рублей. У матери в комод все кидали деньги. Ну и я тоже все деньги бросил. Отчим как увидел, спрашивает: «Это что? Откуда у тебя столько денег? Не может быть, чтоб ты мог столько заработать!». Ведь он получал всего 70 рублей».
В те годы, когда средняя зарплата составляла 120 рублей, а квалифицированные специалисты зарабатывали 220–250 рублей, получать 1500 казалось чем-то невероятным.
Свою будущую жену Валентин Щербаков встретил не в Целинограде, а в родной деревне Шалашной. Он пообещал ей вернуться, как только заработает деньги. Держать слово ему не пришлось — невеста сама переехала в Целиноград без раздумий и сомнений. В те годы не существовало понятия «другая страна» — был единый Советский Союз.
«Первое, на что мы обратили внимание – это, конечно, степи! В степи меня и тянуло! Сначала я работал на самосвале по городу, никуда не выезжал. А все только и говорили про эти степи. А потом я сам отвозил двигатели на заводы: То в Шымкент, то в Кокшетау, и так объехал весь Казахстан!»
Свою управленческую деятельность Валентин Петрович начал с работы в избирательной комиссии. Затем его избрали членом Ленинского райкома, после чего он вошел в состав горкома и облкома. Так, шаг за шагом, он дослужился до депутата Верховного Совета.
Валентин Щербаков не оставил свою основную работу. Он продолжал водить зерновоз и выходил на маршруты вплоть до 79 лет.
Валентина Петровича провожают на пенсию.
В этом году целиннику исполняется 90 лет.
Освоение целины привлекло в Казахстан не только аграриев, но и тысячи специалистов из самых разных сфер. Одним из них был Владимир Каминский — человек, который посвятил свою жизнь искусству кино.
О его судьбе нам рассказал его 42-летний внук Дмитрий Каминский. По его словам, дед приехал в Казахстан в конце 50-х
«Мой дед, Владимир Трофимович, родился в 1932 году в центральной области Украины – Житомирщине, в крестьянской семье. Его родной поселок Брусилов на реке Здвиж был оккупирован во время Великой Отечественной войны. После школы дед поступил в Киевский политехнический институт, а после его завершения по распределению отправился работать в Кокшетау».
В Казахстан Владимир Каминский приехал в 1956 году. Для 24-летнего парня, выросшего среди украинских лесов и рек, Казахстан оказался совершенно другим миром: бескрайние степи, резкие перепады температур, сухой воздух и небо, которое, казалось, висело ближе, чем дома.
«Дедушка рассказывал, что первое время ему было трудно привыкнуть к казахскому климату, – вспоминает Дмитрий. – Зимой тут морозы сильнее, чем в Украине, а летом жара стояла невыносимая. Но он был молод, полон сил».
Он приехал сюда холостым, но вскоре встретил свою будущую жену – Марию Никоноровну Юшкову, уроженку Казахстана.
«Бабушка тогда восемь месяцев обучалась на мобилизационных республиканских курсах механиков-техников при Петропавловском землеустроительном техникуме, где и проработала всю жизнь», – рассказывает Дмитрий.
В 1950-х годах кино было не просто развлечением — оно открывало двери в неведомый мир. Однако для жителей небольшого Кокшетау даже этот мир оставался недоступным. Единственный городской кинотеатр устарел и не соответствовал требованиям времени. Пока в других городах зрители наслаждались широкоэкранными фильмами, в Кокшетау о таком можно было лишь мечтать.
Когда наконец решили построить новый, современно оснащенный кинотеатр на 840 мест, местные жители встретили эту новость с недоумением: зачем такому небольшому городу столь большое здание?
Но скептики ошиблись. Уже за первые два года кинотеатр «Дружба» посетили два миллиона зрителей, доказав, что Кокшетау давно ждал настоящий большой экран.
Владимир Каминский (в центре с фотоаппаратом) у отдела культуры Кокчетавской области, конец 50-ых годов.
Аргентинская музыкальная комедия Amor a primera vista с Лолитой Торрес. Фото из архива семьи Каминских.
В 1962 году Владимир Каминский был переведен в Целинное краевое управление кинофикации на должность заместителя начальника. В городе, где к концу 1960-х годов насчитывалось около 30 тысяч школьников, детские киносеансы оставались редкостью. Из трех городских кинотеатров их проводил только «Октябрь» — и то лишь дважды по будням. Все 340 мест заполнялись мгновенно, а десятки детей уходили ни с чем. Конечно, по воскресеньям для них открывали двери Дворец целинников, Дворец железнодорожников и другие культурные клубы, но полноценной системы детского кинообслуживания в Целинограде не существовало.
Проблема требовала незамедлительного решения, и тогда работники кино предложили нестандартный выход — открыть кинотеатры прямо в школах. Однако школьные представители встретили эту идею без энтузиазма: учителям предстояло не только организовывать дежурства, но и заниматься уборкой помещений после сеансов.
Владимир Трофимович вспоминал в интервью журналу «Киномеханик», что из всех учебных заведений на этот эксперимент решилась лишь одна школа.
«Школа № 5 имени Ленина расположена в микрорайоне, где нет ни клуба, ни кинотеатра, и школьникам совсем некуда пойти в свободное время. Директор школы Греков быстро дал согласие на организацию школьного кинотеатра, но при этом заметил, что что необходимо посоветоваться с комсомольцами. Дело новое, смогут ли ребята справиться. Так и появился кинотеатр «Юбилейный», работающий по средам и воскресеньям».
Когда в любую местность массово прибывают переселенцы, неизбежно обостряется конкуренция за ресурсы. Целинники занимали престижные рабочие места, получали государственную поддержку в виде повышенных пайков, подъемных выплат, жилья и техники.
«В 1962 году дедушка переехал в Целиноград, получил трехкомнатную квартиру и, занимая высокую должность, смог обеспечить достойную жизнь своей семье. Поэтому уезжать из Казахстана он не планировал — на фоне миллионов людей, живущих в бараках, такие условия казались настоящей удачей», – рассказывает Дмитрий Каминский.
Труженики целины действительно пользовались значительными льготами: механизаторам доплачивали за каждый собранный центнер зерна, а за перевыполнение плана полагались премии. Однако даже такие преимущества не привели к межэтническим конфликтам или вражде к целинникам.
«Местные относились к целинникам с любопытством и нескрываемым интересом. Вопрос межэтнических отношений не стоял остро: страна пережила страшную войну, которая сплотила людей разных национальностей, а КПСС уделяла этому особое внимание. Жизнь в республике изменилась коренным образом — началось бурное развитие всех сфер. Осваивались целинные и залежные земли, велось масштабное строительство».
Владимир Трофимович остался в Казахстане, создал семью и посвятил свою жизнь развитию кино. А его дети разъехались по разным странам.
После распада СССР в Казахстане начался процесс национального возрождения, и все, что связано с колониальным прошлым, стало восприниматься особенно болезненно. Многие казахстанцы рассматривают Советский Союз как продолжение колониальной политики Российской империи. Освоение целины – не столько трудовой подвиг, сколько массовое переселение русскоязычного населения в Казахстан, что кардинально изменило демографический баланс. В 1959 году казахи составляли лишь 30% населения республики.
Кроме того, целина стала насильственным изменением традиционного уклада. До ее начала казахи в основном вели кочевой и полукочевой образ жизни, занимаясь скотоводством. Массовое распахивание степей уничтожило традиционные пастбища и стало продолжением коллективизации 1930-х годов, когда у казахов отбирали скот, что привело к голодомору.
Экологические последствия оказались не менее разрушительными. Казахстанский климат не учитывался при планировании сельхозработ, и это привело к эрозии почв, опустыниванию и пыльным бурям. Многие целинные поселки не пережили испытание временем: часть распаханных земель вновь превратилась в степи, а элеваторы и зернохранилища в Акмолинской и Костанайской областях оказались заброшены.
Однако не все результаты освоения целины оказались столь плачевными. Например, бывший совхоз КазЦИКа существует и по сей день, а потомки целинников продолжают работать на земле.
«До сих пор у нас сеют пшеницу, ячмень, овёс. Даже пастбища распахивают. Урожай зависит от дождей, вот, например, в прошлом году урожай был хорошим», – рассказывает Татьяна Новикова, дочь одного из первоцелинников.
В советские годы не афишировались негативные последствия целины для Казахстана. Этот проект способствовал насильственной культурной ассимиляции, утрате казахского языка и изменению национальной идентичности.
Несмотря на все усилия, с экономической точки зрения целина оказалась убыточным проектом, который больно ударил по всей экономике СССР. Последствия этой авантюры не удается исправить до сих пор, а экологический урон оказался катастрофическим. Именно поэтому освоение целины в большинстве учебников, как казахстанских, так и российских, описывается как один из самых сложных периодов в истории СССР.
Тем не менее, нельзя отрицать и другой стороны медали: благодаря целине в Казахстане появились десятки новых городов, современные дороги, школы, больницы, театры, кинотеатры, Дома культуры. Многие казахстанцы до сих пор живут в домах, построенных в те годы, и пользуются инфраструктурой, созданной целинниками.
История целины еще не дописана. До сих пор идет полемика, с какой буквы писать это слово – с прописной («Целина») или со строчной («целина»)? Но, вне зависимости от ответов на эти вопросы, одно остается неизменным: тогдашние юноши и девушки, приехавшие поднимать Казахстан, действовали не из злого умысла. Они верили в свою миссию и оставили свой след в истории страны.
Проводы в совхозе им. КазЦИКа. Фото Н.Черныша.
