Искусству – нет, многоэтажке – да: В музее Алматы пытаются спасти ценные экспонаты

Строительные компании, гонясь за прибылью, возводят ЖК без учета всех правил, вопреки нормативам и гостам, без учета сейсмичности города, что приводит к катастрофическим последствиям. Из-за такого ЖК под угрозой порчи оказалось живописно-декоративное достояние республики, во славу которого трудилось несколько поколений талантливых художников и мастеров декоративно-прикладного искусства не только Казахстана, но и ближнего и дальнего зарубежья.

В июне 2021 года жильцы многоэтажки пожаловались, что в музее слишком шумно работают кондиционеры, что мешает их покою. Тогда музей оштрафовали на 670 тыс тенге и предписали устранить замечания в течение 30 дней. Но у музея другая позиция, работники считают, что жилой комплекс построен с нарушениями в охранной зоне.

«Подобные установки работают во всех музея мира. Они являются гарантом сохранения национального культурного наследия, каковым являются и экспонаты, а также сам музей», — высказались о системе кондиционирования в пресс-службе музея.

Музей является крупнейшим в мире собранием живописи, скульптуры и графики казахстанских мастеров, включающим работы первого казахского художника А. Кастеева, а также А. Г. Галимбаевой, Г. М. Исмаиловой, М. С. Кенбаева, Л. П. Леонтьева, С. А. Мамбеева, К.В. Муллашева, Х. И. Наурузбаева, Е. М. Сидоркина, М. Т. Тельжанова, Б. И. Урманче, Р. Н. Хальфина, А. М. Черкасского и других. В музее хранится крупнейшее собрание произведений (более 1100 работ) известного русского авангардиста С. И. Калмыкова, охватывающее как российский, так и казахстанский период его творчества, включающее знаменитую картину «Красные кони» (1911), предположительно, послужившую прототипом для шедевра К. С. Петрова-Водкина «Купание красного коня» (1912). В музее также хранится значительная коллекция деревянных скульптур еврейского скульптора И. Я. Иткинда, сосланного в Казахстан из России в 1938 году.

 Молдахмет Кенбаев «Ловля лошади»

Музей обладает большой коллекцией декоративно-прикладного искусства Казахстана. Здесь хранятся коллекция войлочных и ворсовых ковров, изделия из кожи и дерева.

Автор NT обратилась за разъяснением ситуации к руководителю отдела выставок и экспозиций музея Анжелике Акилбековой.

— Анжелика Руслановна, расскажите, когда случился этот инцидент. Каким образом крайним в этой ситуации оказался музей?

— В 2021 году сдали новый, незаконно построенный ЖК за нашим музеем. Жильцы подали жалобу в Бостандыкский СЭС. После чего были произведены замеры, уровень которых превышал допустимые нормы уровня шума. Дом был сдан в 2021 году. Причем на стадии котлована застройки этого ЖК мы, музейные сотрудники, вызывали СМИ и ТВ и шумели, что по закону в радиусе от музея не должны возводить дома. Они вообще-то уверяли, что это будет не жилой дом, но в итоге обманули и построили жилой дом.

Наш музей был сдан в эксплуатацию в 1976 году. До 2008 года была другая система охлаждения кондиционирования. В 2008-м поставили два чиллера. Они работали в штатном режиме и проходили ежегодное профилактическое обслуживание и соответствовали всем характеристикам завода-изготовителя. Когда был сдан тот злополучный дом, акимом города Алматы был Байбек. 

Музей является памятником градостроительства и архитектуры республиканского значения. Он входит в государственный  список памятников истории культуры с 1983 года. По законодательству в области охраны использования объектов историко-культурного наследия установлены ограничения к проведению строительных работ  в пределах прилегающих зон. Этот дом построен очень близко к музею.

Читайте также: Путеводная звезда художника Абылхана Кастеева

— Чиллеры, которые находятся за музеем, — продолжает Анжелика Акилбекова, — обеспечивают температурно-влажностный режим в здании музея с 1984 года. Но, после того как Бостандыкский СЭС нам выписал штраф, причем на первого руководителя, они вынесли предписание  на устранение превышения шума.

Своими силами мы шум убрать не могли.  Чиллеры — это дорогостоящее оборудование. В течение 2022 года мы все равно работали. Жильцы продолжали жаловаться и нам, в итоге чиллеры опечатали. Вот с того времени по сей день над нами висит как дамоклов меч эта проблема! И в этом году, я думаю, нам новые чиллеры не восстановят, потому что там тоже свои сложности, даже связанные не с выделением денег, так как министерство культуры нам обещает их выделить. 

Дело в том, что фирма, которая занималась проектно-сметной документацией, должна была проходить госкомиссию, но она не прошла. Проект был сырой, непродуманный и не соответствовал техническим стандартам. На все это ушел год, то есть год мы уже потеряли. В этом году опять будет проводиться тендер на выполнение ПСД. Потом она опять должна пройти госкомиссию. На это уйдет год. В следующем году при условии, что фирма пройдет госкомиссию, начнут установку чиллеров. В худшем же опять все может повториться. 

— Чем несовершенна тендерная система?

— По существу, и в 2024, и в 2025 годах музей не  сможет восстановить температурный режим, так как почти год уходит на проведение конкурса (тендера) и разработку ПСД. Учитывая специфику процедуры госзакупок для таких организаций, как музеи, театры, библиотеки, возникают большие проблемы. Еще раз повторю: нашему музею это грозит тем, что мы можем оказаться с температурой 28-30 градусов (при необходимых 18-20) еще несколько лет!  

От автора: спрашивается, сколько работ за эти годы надо будет реставрировать?! На это уйдут миллионы тенге, учитывая, что старшее поколение уходит, а молодых специалистов реставраторов с нужной квалификацией просто нет.

 Войлочные изделия также уязвимы при нарушении температурного режима

— Что мы сделали?! Нашли спонсоров на семь кондиционеров и восемь депутаты нам купили. При этом температура все равно должна быть ниже, — рассказала руководитель отдела выставок и экспозиций. — Этим летом температура доходила до +28 (!).  Буквально на глазах плачущих сотрудников тающие работы снимались и отдавались в реставрацию. Это надо понимать как то, что квалификация реставраторов все хуже и хуже, потому что уровень художественного  образования у нас стремительно падает вниз, а реставраторскому делу в вузах не обучают. Чтобы отреставрировать портящиеся от температурных перепадов холсты, допустим, из русского или европейского зала, государство несет большие затраты. 

Картины от резких температурных перепадов начинают фалдить (морщиться, пузыриться), деформироваться и трескаться. Появляются кракелюры (трещины), и от дальнейших резких перепадов — жары или холода красочный слой начинает подниматься и отслаиваться, то есть идет утеря красочного слоя. Согласно инструкции по учету хранения и использованию  предметов музейного фонда Республики Казахстан, температура воздуха  при комплексном хранении различных музейных объектов должна быть в пределах +18 +/-1°. 

После штрафа за шум и опечатывание чиллеров с 2022 года музей работает без них, и только благодаря напольным кондиционерам (а они не дают ту температуру, которая должна быть по инструкции), которые хоть что-то охлаждают. 

Самое главное, что эта компания, прежде чем строить дом, должна была не только с акиматом согласовать, но в первую очередь с министерством культуры, поскольку, еще раз повторю, музей является памятником градостроительства. 

— В вашем ведомстве находится еще несколько арт-площадок?..

— В подведомстве нашего музея есть два филиала — дом-музей А. Кастеева и центральный выставочный зал (бывшая ДХВ). Оба здания были отданы нам в плачевном состоянии. Им требуется капитальный ремонт, но деньги на него не выделяются. Ремонт требуется и в основном здании. Пытаемся постепенно ремонтировать за свой счет, зарабатывая  на проведении выставок, написании экспертиз, реставрации.

Надо учесть, что музей, как госучреждение, вынужден прибегать к госзакупкам, а не всегда за счет них приобретать материалы, которые производятся за рубежом. Например, тот же материал, необходимый  для реставрации, — рыбий или кроличий клей. Казахстан его не производит. Мы должны его закупать или в России, или в Китае, а через тендер мы этого сделать не можем. И тогда приходится выкручиваться: то реставраторы просят привезти за свои деньги, то меценаты находятся. А по госзакупкам мы не можем его привезти.

Паркет в музее тоже требует восстановительных работ.

 — Что нужно для того, чтобы отношения между художниками и музеем были основаны на более социальной основе?

— Чтобы отношения между музеем и художником были некоммерческими, надо чтобы государство вспомнило о художниках. Музей не может быть благотворительной организацией для художников. Музей в основном должен работать со своими фондами. Наш музей — подведомственная организация министерства культуры, которая финансируется по остаточному принципу. Меньше, чем у музейщиков, библиотекарей, зарплат ни у кого нет. Здания не ремонтируются, выставочное оборудование морально устарело. Самое главное, уже много лет не пополняется коллекция. 

— У нас действуют рыночные отношения, характерные для капиталистической системы, верно?

— Мы не сдаем в аренду залы, у нас договор на проведение выставок, за это идет оплата. Это работа экспозиционного, рекламного, научного отделов, т. е. над выставкой работает не один человек, а команда специалистов. И если брать в пример российские и европейские музеи, то у нас более чем скромные расценки. Если говорить насчет продаж, то в функции музея продажи от авторских выставок не входят. У нас нет арт-менеджеров в штате — только искусствоведы, хранители, художники оформители (музей по инструкции не может заниматься продажами), для этого есть частные галереи.

У нас нет института меценатства. Есть отдельные спонсоры — любители искусства, но их мало и они не спасут аховое положение. Пока не примут  закон о меценатстве, дело с мертвой точки не сдвинется. Нужно создавать какие-то преференции для них, например, послабление налогов. 

—  Насколько Минкульт содействует вопросам развития искусства?

— Если бы Минкульт содействовало в вопросах развития культуры, то уже давно бы в закон о культуре ввели понятие «художник». Об этом писали мы, пишет союз художников, а воз и ныне там. Уже то, что в школах убрали уроки ИЗО, о многом говорит, правда, сейчас, говорят, будут все-таки возвращать их. Ну и закон о меценатстве тоже они должны лоббировать.