Без осмысления будут крайности: То ли ходить с бородкой в коротких штанишках, то ли водку пить

 Расскажите, откуда Вы?

— Я родился в Алматы. Мой отец из Казалинска, а мать из Аральска Кызылординской области. Но я всю жизнь прожил в Алматы.

В детстве играл в футбол. В команде «Намыс» играл, в юниорской сборной играл. Закончил училище олимпийского резерва. Затем закончил республиканский спортивный колледж. Потом физкультурный институт.

Все детство были интернаты, тренировки, поездки, соревнования, игры. Поэтому вся жизнь у меня была спортивная. Но, примерно, в 17-18 лет я разочаровался в  себе как в футболисте. Я понимал, что я не хочу быть футболистом.

Вы рассказали о довольно серьезном спортивном прошлом. Но я вижу перед собой поэта, человека богемы. Как так произошло?

— Я жил с родителями на 9 этаже многоквартирного дома в микрорайоне «Тастак». А на 3 этаже жил Досым Сатпаев.

Наши родители общались как добрые соседи. Однажды я его встретил у подъезда. К тому времени он уже был политологом и работал в Британском институте по освещению войны и мира (IWPR — InstituteforWarandPeaceReporting). А я как раз только начинал пробы пера, писал юмористические рассказы для газеты«Экспресс-К». Я уже писал стихи и успел пройти филологический мастер-класс фонда «Мусагет».

Досым Сатпаев привел меня в казахстанский офис IWPR и это был один из первых моих журналистских опытов.

В 2000 году я выиграл конкурс «Казахстанская современная литература» фонда «Сорос—Казахстан» в номинациях «Поэзия» и «Эссеистика», в 2002 году победил в международном сетевом конкурсе «Магия твердых форм и свободы» в номинациях «Триолет», и после этого, в 2003 году, уехал в Москву, потому что считал, что учиться писать нужно там.

Я там скитался, учился в Литературном институте имени М.Горького, бросил учебу, работал в казахстанском посольстве спичрайтером — сначала у Крымбека Кушербаева, который и взял меня на работу, а затем у Жансеита Туймебаева, который меня впоследствии уволил. Именно тогда я написал свои стихи:

«Ощущая себя не по-свойски,
Анакондой в обличье ужа,
Я работал в казахском посольстве,
Грызуном канцелярским служа.
И строчил анонимки полночные —
Чрезвычайные и полномочные.
Беспощадна стезя дипломата,
И теперь для меня, дурака,
Невозможно общаться без мата
О партнерстве «эрфэ» и «эрка»!
Видно, я до сих пор не дорос, поди
До прощания с совестью, Господи!»

В конце 2007 года я вернулся в Алматы.

Думали ли Вы о режиссуре тогда?

— Я мечтал поступить во ВГИК, познакомился с Сергеем Соловьевым. Но во ВГИКе нужно было учиться, и не было возможности зарабатывать. Поэтому я забросил эту идею.

Вернувшись в родной город, я несколько месяцев работал копирайтером в рекламном агентстве. А еще начал вести стихотворную рубрику в газете «Экспресс-К». Но через 10 номеров меня уволили оттуда. Я что-то резкое написал. Редактор сказал: «Ербол, ты в тюрьму меня посадишь».

И мне пришлось уйти в газету «Время». Там я проработал больше года. 

Затем я стал работать в газете «Свобода слова». Считаю этот период своей журналистской удачей. Потому что я свободно творил, мне никто ничего не запрещал. Момент взлета, когда тираж газеты поднялся с 73 тыс до 98 тыс экземпляров, связан с тем, что Гульжан Ергалиева собрала мощную команду журналистов. Было много драйва.

В 2011 году газету продали, поменялись акционеры, вся команда газеты ушла, и я работал один. Мне предлагали стать главным редактором вместо Гульжан Хамитовны. Но я сказал им: «Нет. Оставьте мне четыре мои полосы. Я буду писать, что хочу, а вы делаете, что хотите».

Можно поднять подшивки. Это было смешно.

В течение года газета выходила очень абсурдно. Вся газета была, например, «за» Евразийский союз, а мои четыре полосы — против. И так по всем вопросам.

Так продолжалось около года. И акционеры не знали, что делать. Ведь тираж все еще держался на прежнем уровне за счет этих четырех полос. Впрочем, когда я ушел, тираж рухнул до 40 тыс экземпляров.

В начале 2012 года, после событий в Жанаозене, я придумал новое слово на злобу дня, да еще и напечатал. После этого меня выгнали и оттуда. Но меня к тому времени уже ждало кино.

В газете «Свобода слова» я часто писал про киностудию «Казахфильм». Однажды президент АО «Казахфильм» им. Шакена Айманова Ермек Аманшаев пригласил меня к себе.

Надо отметить, что он многое сделал для казахского кино. Именно при нем Эмир Байгазин попал в Берлин и выиграл, Адильхан Ержанов с картиной «Хозяева» был номинирован в Каннах.

Ермек Аманшаев сказал: «Вот ты нас ругаешь-ругаешь. Мне нравится, как ты пишешь. Если ты такой умный, может, сам снимешь кино?». Он предложил подать заявку.

Я предложил написать сценарий и снять фильм о месте религии в жизни современного казаха. 

Тема, как показала жизнь, актуальна до сих пор и даже приобрела остроту. Ведь когда я снимал картину «Книга», еще не было ИГИЛ.

Я считаю, что очень хорошее дело сделал. Без осмысления вещей мы так и будем бросаться в крайности, не понимая, то ли нам в коротких штанишках ходить с бородкой, то ли водку пить, а в пятницу ходить в мечеть.

Ислам, как и любая религия, пронизывает все области жизни, сопровождает человека от рождения до смерти. Поэтому эта тема была для меня важна.

У нас большая проблема. У нас нет городской культуры. Она только формируется.

В советское время казахов в городах жило с гулькин нос. А в Российской империи вообще никто не жил в городах. А те, кто все-таки жили в городах, жили не казахской жизнью, не своей жизнью, а жизнью тоталитарного центра. И только сейчас, начиная с 1991 года, набивая себе шишки, мы строим свою городскую культуру.

И мой фильм как бы один из кирпичей в здание осмысления этого, формирования той культуры, когда мы должны понять, кто и что мы на данном этапе здесь, в городе. Я не считаю, что снял шедевральный фильм, но мне не стыдно за него. Это состоявшийся дебют, который был отобран на несколько международных кинофестивалей (мировая премьера была на МКФ в г Пусан, Ю. Корея), мой следующий фильм будет намного круче. В прокат фильм не пустили. Но я обрел профессию.

Несколько лет назад я организовал свою студию. И теперь работаю сам на себя. У нас уже приличное портфолио. Выполняем заказы частных компаний.

Например, я снял документальный фильм про скульптуры, которые украшали выставку ЭКСПО. Пришлось объездить 6 городов за 14 дней.

Был опыт работы и с госкомпанией — для Казкосмоса мы сняли несколько имиджевых роликов.

Вы — русский поэт. А что вы можете сказать о казахах?

— Мы на пути создания новой казахской городской культуры. Почему 500 батыров не могут одолеть председательницу КСК, которая не убирает от снега двор?

Дело в менталитете, в отсутствии городской культуры.

Степь не надо убирать. Сел на коня и ускакал.

Тут уже все иначе.

С другой стороны — город развращает. Там нет такого, что весь аул знает этого человека. И это его расковывает.

И вместе с тем нужно быть готовым, что в городе есть люди, которые раздеваются на публике, есть люди, которые занимаются благотворительностью, есть те, кто протестуют, и те, которым все равно.

Получается, что уятмены все еще находятся под властью аульского менталитета?

— Да. Но я бы не хотел, чтобы мы окончательно отошли от «аульского» менталитета. Потому что чистота мне все-таки ближе, чем нечистота.

Аул — это душа казаха. Как только аул прекратит существование, казахи тоже перестанут быть такими, какие они есть. Нельзя убивать аул. Аул — это как бы корень. Дерево не может расти без корня. Иначе оно превратится в мебель в чужом доме. Или пойдет на туалетную бумагу истории.

В настоящее время распущенность наша советская. И в этом плане мне нравится, что мы — Восток.

А бывает такая сугубо «казахская распущенность»?

— Я такого не встречал. Хотя говорить, что казахи были в старину зажатыми, тоже неправильно.

Я бы хотел, чтобы казахская культура воспринималась в нормальном исконном виде, а не в советском исполнении.

А что Вы скажете про алматинца, который гонял иностранцев, когда видел их с казашками?

— С одной стороны, причинами такого поведения могут быть внутренние комплексы человека.

С другой стороны, у наших мужчин, у всего мужского населения нет созидательного духа, нет цели сделать что-нибудь для себя, для страны, потому что нет веры в свое будущее. Зарабатывают 150-250 тыс тенге, унижаясь на каждом шагу. И поэтому такие люди злые, срываются на других. Не будет турков, докопается до казаха.

Я, например, за декриминализацию полигамии. Если человек живет с двумя женщинами, он — гениальный дипломат. И законы должны быть на стороне этих женщин, чтобы их права были юридически защищены в случае непредвиденных обстоятельств. Исходить нужно из того, чтобы людям было хорошо и комфортно.

А что касается парней, ревнующих казашек к иностранцам, — это временное явление, вызванное неуверенностью в себе, завтрашнем дне, своих силах. И все, что они могут — это до турка докопаться.

На работе его чморит начальник, и он ему ничего не может сказать. На дороге его мент чморит в погонах.

А будь у него все хорошо, он бы подошел и красиво бы ее отбил у иностранца. И он был бы снисходительнее к турку. Ведь турки — по сути, наши братья.

 Что Вас радует в последнее время?

— Как ни странно, год от года я вижу все больше позитивных вещей, встречаюсь с замечательными людьми.

Например, когда я снимал ролики для Казкосмоса, я видел там 60 молодых казахов, которые обучились во Франции и теперь собирают космические спутники. И это так круто!

Мне нравится «Электронное правительство». Можно много дел через него делать, не вставая из-за стола. Пишешь запрос и через пару дней к тебе приходят ответы из соответствующих министерств и ведомств. Пришло время диванных батыров (смеется), просто батыров нет, одни диванные.

Мы, порой, ждем какого-то лидера, вождя, который поведет нас за ручку в светлое будущее, в то время, как, ключи к этому будущему в руках каждого. Я приукрашиваю, конечно, и утрирую, но тем не менее.

 Подводя итоги, расскажите, какие Ваши книги увидели свет?

— За это время у меня вышел один роман и одна книга стихотворений. А еще я участвовал в сборниках. Что-то выходило в Москве, что-то в Питере.

Моя первая книга «Ерболдинская осень» была издана в Астане издательством «Елорда» в 2006 году. По инициативе тогдашнего министра культуры Ермухамета Ертысбаева.

И «Ерболдинская осень» была издана за счет государства. А там на 6 листах — мат. И никуда эта книжка так и не пошла. Ее нет нигде. Мне выдали 100 экземпляров.

После этого мои московские друзья сказали, что так не пойдет и предложили книгу переиздать в Москве. И эта же книжка, под тем же названием, была переиздана в 2007 году в Москве. Тираж был 500 экземпляров. Разумеется, уже ничего осталось.

Совсем скоро издам две книги. 

В новой книге стихотворений «Трюк драматюрка»  будет и корпус из «Ерболдинской осени». Презентация, наверное, будет весной. 

Во второй книге я соберу сатирические стихи на злобу дня, которые издавались в газете «Время». 

Сейчас в моей студии много заказов, идет подготовка к работе над документальным фильмом. Большой проект, много сложностей, но это счастье — заниматься любимым делом.

А художественное кино?

— Сейчас я дописываю сценарий под рабочим названием «Сынақ» [Испытание]. Это попытка переложить роман Франца Кафки на казахский лад. У меня много идей по киноязыку, которые я хочу воплотить в картине. Производством будет заниматься моя студия.

Если кто-то даст денег, будет сопродюсером. А если нет — заработаю сам. В конце концов, это цена одной крутой иномарки. Есть международные рынки кинопроектов, где, имея половину бюджета, ты почти гарантированно найдешь сопродюсеров за рубежом.

Много разных планов, много работы, съемок. Вся моя жизнь — это работа.

Если нет заказов, пишу сценарий, не идет сценарий, мучаю стихи, не идут стихи — смотрю кино.

А когда лежу на диване и думаю — то я просто поглощен трудом (смеется). Каждый день стараюсь смотреть 1-2 фильма.

Работа на себя не предполагает выходных и праздников, но зато выходным или праздником может стать любой день.

Зато я никуда не хожу с 9 до 6.

Это позволяет мне быть самим собой — говорить то, что я хочу, делать то, что я хочу делать, не юлить перед начальством, не вступать в «Нур Отан».

И я счастлив, как отдельно взятый человек.

Режим у нас диктаторский, но вегетарианский. После Советского союза, после ХХ века мы немного вздохнули. А большего мы, как общество, пока не заслуживаем. Увы.

ИА «NewTimes.kz» ЗАПРЕЩАЕТ копировать, перепечатывать и распространять на любых ресурсах материалы агентства с пометкой «Эксклюзив», а также их фрагменты