Совсем недавно редакция ИА «NewTimes.kz» рассказывала о том, как казахстанские онкобольные столкнулись с внезапными проблемами во время карантина в РК. Но ему не под силу изменить уклад вещей и временно приостановить болезнь. И теперь пациенты с онкологией пытаются приспособиться к новым реалиям. Пару месяцев назад мы брали интервью у жены учителя из Караганды Ольги Пак, которая рассказала, как пришел в ее жизнь рак. Теперь Ольга — наш гражданский журналист, и сейчас она проходит химиотерапию, наблюдая за происходящим вокруг. Беседы о жизни и любви и похвала вкусному больничному обеду — в зарисовке одного дня из долгих будней в онкодиспансере.
Жизнь — непредсказуемая штука: сейчас она похожа на спокойную гладь озера, окруженного зелеными горами в снеговых шапочках, а через минуту это ревущий океан, сметающий все на своем пути. Научиться проходить каждый этап жизни с благодарностью, не теряя надежды, наверное, задача каждого из нас.
Пандемия и карантин
Свою четвертую химиотерапию я буду проходить в условиях начавшегося карантина в связи с объявленной по всему миру пандемией вируса Covid-19. Алматы и Нур-Султан уже закрыты на карантин, Караганду это тоже ожидало.
В онкоцентр теперь могут попасть только пациенты и медработники, остальные ожидают во внешнем холле. Все входящие обрабатывают руки дезинфицирующим раствором. Пока еще принимают передачи, но на входе, затем санитарки отделений развозят их по палатам.
Поступающие на госпитализацию проходят без сопровождающих, сумки до приемного покоя и отделения помогают донести санитарки. Накануне доктор меня предупредила, чтобы я сразу взяла с собой все необходимое, ведь, возможно, потом передать не получится.
Никто особенно не ропщет, хотя для иногородних ситуация довольно стрессовая: не знаешь, как после выписки уехать домой, как дальше продолжать лечение. Но все понимают: такая ситуация и предпринимаемые ограничительные меры во благо прежде всего нам, пациентам. Ведь, как ни крути, мы одна из самых уязвимых категорий населения в период пандемии.
Пациенты и сотрудники преимущественно в масках. Я тоже, хотя не люблю их — они затрудняют дыхание, но безопасность есть безопасность.
Будни отделения химиотерапии
Моя химиотерапия длится примерно 6-7 дней в зависимости от результатов анализа крови. Поскольку химиотерапия — процедура курсовая, то многие пациенты и сотрудники отделения уже знают друг друга и искренне радуются встрече, потому что это означает, что все нормально, ты можешь продолжать лечение, а значит, жить.
Как я успела заметить, пациенты онкологии всегда помогают друг другу и не только словом, но и делом. Ухаживают за теми, кому трудно ходить, или за теми, у кого сильные побочные эффекты после лечения. В этом смысле мы все как одна семья.
Бывалые подбадривают новичков, ведь им сейчас очень страшно, потому они почти ничего не знают о лечении и побочных эффектах. Вообще именно страх, а не сама болезнь — наш самый главный враг.
Моя процедура длится непрерывно 7-8 часов. К счастью, я могу и хочу в это время есть. Соседка заботливо принесла мне обед.
Кормят нас хорошо, питание диетическое, на мой взгляд, самое то после химии. Мой любимый прием пищи — завтрак, особенно, когда в меню — молочная рисовая каша (никак не могу научиться так готовить ее сама). Каждый день дают отварное яйцо, печенье или мармелад, сыр или творог, вкусный хлеб.
В столовой стоят два больших стола, но интересным образом мужчины и женщины сидят раздельно. Не знаю почему. Конечно, бывают исключения, но обычно все строго соблюдают заведенный порядок: девочки отдельно, мальчики отдельно.
Во время еды обмениваемся текущими новостями: у кого сегодня намечается выписка, какие процедуры планируются.
Большую часть времени мы проводим в палатах, отдыхая не только за экранами смартфонов, но и за книгами. Приятно удивило, что в каждом отделении есть мини-библиотека, где каждый может выбрать книгу по вкусу и вернуть обратно.
Истории о жизни
«Животу нужна еда, — думает она, — языку — вода, сердцу — любовь, а разуму — истории». Именно истории, как понимает она, примиряют сестер с жизнью в Доме, истории всякие и разные…» — Дэвид Митчелл.
Я думаю о том, насколько прав был Дэвид Митчелл. Истории примиряют нас с жизнью. И львиная доля нашего времени уходит на разговоры. Не о болезни, а о жизни.
Оксана (имя изменено) — мама трех взрослых красавиц-дочерей. У них настоящий женский батальон, а три года назад старшая дочка родила внука — всеобщего любимца и, конечно, командира этого батальона. Оксана — врач-педиатр.
У нее это вторая химиотерапия, позади операция. Младшая дочка учится на дизайнера и, собирая маму в больницу, приготовила ей рисунки. Оксана показывает их мне, тепло улыбаясь.
Разговаривая между собой, мы почти не говорим о далеких планах на будущее, перспективах лечения. Мне кажется, рассказывая истории, каждый достает из сокровенных уголков души то, что дает надежду и согревает, когда очень страшно и больно.
Асель (имя изменено) всю жизнь проработала с мужем на рейсовом автобусе: он водитель, она кондуктор. Ей 65 лет, человек старой, советской закалки. Оба вышли на пенсию, но пассажиры с благодарностью вспоминают их. Муж, встречая с утра пассажиров, всегда желал им доброго утра и хорошего дня. Прожили душа в душу много лет, воспитали троих детей.
Когда двое старших детей были уже взрослыми, Асель в 40 лет решилась родить третьего ребенка. Узнав, что у меня двое детей, 21 и 17 лет, она уговаривает меня родить ребенка.
«Рожай! Я тоже думала, что не время и поздно, — убеждает она меня, — увидишь, как вы все будете его любить и сколько счастья он принесет». Я улыбаюсь, думая о том, насколько эта бесхитростная женщина вселяет в меня надежду. Ведь в моем положении совсем не приходится думать о родах. Но… дело совсем не в этом. Для жизни всегда есть время.
Постепенно в коридоре становится тише — скоро отбой, время от времени слышатся последние «кукушки» — звонки вызова медсестер. Вдруг несколько женщин в коридоре затягивают красивую казахскую песню, и я под нее засыпаю.
Я не знаю, о чем она, но уверена, что она о любви и жизни, потому что все красивые песни об этом. А завтра будет новый день, и, даст бог, меня выпишут домой.
Проект «Гражданские журналисты» реализуется в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID).
