Повлияет ли уход Назарбаева из политики на международные позиции Казахстана?

— Какие вы видите изменения во внешней политике Казахстана после трагических январских событий?

— Если говорить о внешней политике, то каких-то серьезных изменений за полтора месяца мы отметить не можем, потому что в целом не так много времени прошло и власти Казахстана в основном были сосредоточены на восстановлении порядка и стабилизации ситуации в стране.

Поездка президента Касым-Жомарта Токаева в Китай, мне кажется, это во многом такой политес для того, чтобы принять участие в открытии Олимпиады. Но при этом понятно, что глава Казахстана использовал эту поездку, чтобы провести переговоры с руководством КНР и заручиться поддержкой Пекина на нынешнем этапе развития в рамках стабилизации ситуации.

Фото пресс-службы Акорды

Единственный внешнеполитический контакт, который можно отметить, — это поездка президента Токаева в Москву. И в целом она вполне вписывается в тот формат взаимодействий России и Казахстана, который мы наблюдали на протяжении 30-летней истории. Это максимально прагматичные отношения, нацеленные на совместное сотрудничество по многим сферам.

Данный визит, если смотреть по его итогам, как раз позволяет развивать те отрасли и сферы, которые президент Токаев обозначил в качестве приоритетных: создание возможностей для получения технического образования молодым населением Казахстана, создание рабочих мест через инвестиционные проекты с Россией, решение вопросов энергообеспечения.

Фото пресс-службы Акорды

Мы видим активизацию российско-казахстанских отношений, но они не выходят за рамки уже существующей нормативной правовой базы. И в этом плане тот же запрос помощи ОДКБ, в принципе, каким-то серьезным образом также не меняет внешнеполитические ориентиры Казахстана.

Если говорить про Казахстан и его отношения с западными странами, то здесь мы видим определенное изменение риторики. С точки зрения западных НПО, Казахстан, оказавшись в сложной ситуации, должен был вести более мягкую силу.

Но казахстанские власти исходили из реальной ситуации, когда на руках у протестующих было захваченное, в том числе у силовых структур, оружие, которое необходимо было нейтрализовать, в том числе жесткими мерами. Поэтому изменение тональности западных стран в отношении Казахстана я считаю не совсем справедливым.

На сегодняшний день мы видим, что, по сути, полностью восстановлены контакты с Китайской Народной Республикой и Российской Федерацией, с западными странами пока встреч не было. Интересно посмотреть, когда они будут и при каких обстоятельствах.

— Можно ли говорить о том, что Казахстан понес репутационные потери после январских событий с точки зрения международного сообщества?

— Конечно, репутационно Казахстан понес очень серьезные потери, потому что до января 2022 года страна по очень многим параметрам не только считалась, но и на практике доказывала, что она лидер в экономическом развитии, по уровню жизни, с точки зрения имплементации (осуществления) и проработки реформ, стратегий развития.

Фото: Sergei Grits/ AP

По инвестициям Казахстан всегда был наиболее привлекательным, развитым игроком в регионе. И, конечно же, трагические события января высветили слабые и недоразвитые места, социально-экономические проблемные точки, что серьезным образом нанесло урон имиджу.

— На ваш взгляд, подорвала ли помощь ОДКБ многовекторность Казахстана в сторону евразийской интеграции?

— Вовлечение ОДКБ, на мой взгляд, не является подрывом многовекторности Казахстана, потому что это вписывается в рамки его членства в этой организации. Это в какой-то степени привносит определенный имиджевый удар, потому что Казахстан сам не смог справиться с внутренней проблемой и был вынужден просить помощи у партнеров.

Читайте также: Глава Казахстана не жалеет о вводе сил ОДКБ в страну во время январских беспорядков

Но опять же, страна вступила в ОДКБ не накануне кризиса, не в момент кризиса, а с самого начала являлась активным участником этой организации. И слова президента Токаева, сказанные в большом интервью, что «мы обратились к самим себе за помощью», мне кажется, так, собственно, и воспринимаются в России.

— Есть ли риск, что Казахстан может стать зоной столкновений интересов России, Китая и США?

— Объективно Казахстан уже является зоной не то чтобы столкновений интересов, но определенная конкуренция наблюдается и наблюдалась с 90-х годов, когда инвесторы сражались за наиболее привлекательные активы и месторождения. Понятно, что в нефтегазовой сфере доминируют западные компании, китайские пытаются также активно включиться в эту геополитическую борьбу, российские компании тоже работают в Казахстане.

В целом Казахстан благодаря многовекторной политике всегда старается сохранять дистанцию, несмотря на то, что является членом и ОДКБ, и ЕАЭС, и участником китайской инициативы «Один пояс — один путь», причем одним из активных получателей китайских инвестиций. Но при этом мы видим, что стране удавалось сохранять отношения и с западными странами по многим позициям через вовлечение в образовательные проекты и инвестиционное сотрудничество.

Фото: ИА NewTimes.kz / Светлана Глушкова

Поэтому я не думаю, что будет новый этап геополитической борьбы, так как во многом нейтрализовать эту деструктивную конкуренцию, которая может нанести удар Казахстану, можно за счет прагматичной добрососедской политики, которую страна всегда проводит на уровне региональной политики.

— На ваш взгляд, отразился ли уход Нурсултана Назарбаева из политики на международные позиции Казахстана?

— Уход Назарбаева в какой-то степени может повлиять на политический вес Казахстана, потому что на его авторитете и личных связях строилась внешняя политика.

Читайте также: Кто может отменить закон о неприкосновенности семьи Назарбаевых, рассказал министр юстиции

Но опять же, у Касым-Жомарта Токаева на международной арене есть очень большой опыт работы, в том числе и в международных структурах. Мне кажется, преемственность курса многовекторности позволит избежать риски потери политического веса Казахстана, который мог бы прогнозироваться с уходом Назарбаева.